— Поехали ко мне, — предложила Алла, открывая свою ярко-красную машину, вызывающе нарядную на этом унылом фоне. — Напьемся до невменяемого состояния и все забудем. У меня тоже на душе полный мрак.
— Поехали, — согласилась Лара. — Только без охраны. Я их уже видеть не могу.
— Ребята, свободны, — приказала телохранителям Алла.
Гена попытался возразить, мол, надо бы согласовать с командиром, но подруга командира посмотрела на него таким тяжелым взглядом, что он тут же смолк.
Подойдя к двери своей квартиры, верная боевая подруга попыталась открыть многочисленные замки, матерясь сквозь зубы, дергая за ручку и пиная обшитую деревом металлическую дверь.
— Блинство! На кой хрен я поставила эту гребаную дверь и эти долбаные замки! Никак не могу запомнить, в какой последовательности их открывать. Иногда хочется взять кило тротила и расшарашить все к едрене фене. Да ну их в задницу! — Она бросила ключи в сумочку и вдавила кнопку звонка. Оглушительная трель была слышна даже на площадке, однако супруг не спешил. Не вытерпев, Алла начала колотить в дверь ногой. — Открывай, придурок! Оглох, что ли, с перепоя!
Наконец глазок заслонила тень, дверь открылась, и предстала заспанная физиономия Виктора.
— Все дрыхнешь, чертов алкаш! — Разгневанная супруга оттолкнула оторопевшего мужа и влетела в квартиру.
— Что это с ней? — растерянно спросил он Ларису.
— Мы с похорон, — ответила та.
Виктор пожал плечами и поплелся в свою комнату.
— На кухне посидим или в гостиной? — спросила Алла, уже поостыв.
— Мне все равно, — безжизненным голосом отозвалась Лариса.
— Тогда давай на кухне. Лень таскать все туда-сюда. По этой квартире ходить — ноги до жопы сотрешь! Я даже жалею свою прежнюю малометражку — руку протяни, и ты уже в другой комнате. На хрен мне облокотились эти апартаменты! Я тусуюсь в своей келье, а Витька свою так засрал, что туда без противогаза не войдешь. В остальных помещениях экономка регулярно протирает пыль, — но мне это надо?
Лара села на кухонный диван, вполуха слушая ее болтовню, и безучастно смотрела, как подруга все достает и достает что-то из холодильника.
— Да не мечи ты столько еды! — остановила она этот приступ гостеприимства. — Сядь, давай лучше выпьем.
— И то верно, не жрать же приехали, а напиться, — согласилась хозяйка. Смешав для подруги джин с тоником, она щедро плеснула себе коньяку. И уже другим тоном, сразу поникнув и глядя куда-то в пространство, сказала: — Давай помянем убиенного раба Божьего Константина.
— Помянем, — еле слышно откликнулась Лариса.
Выпили, не чокаясь. Помолчали.
“Спросить или нет? — в который раз задавала себе вопрос Лара. — Ну сколько можно ходить с этой чернотой в душе?!”
— Ал, Костя был тебе небезразличен, правда?
Та как будто ждала вопроса.
— Конечно, подружка. И даже более того... Чего уж теперь-то скрывать... Я на него положила глаз, едва увидев. Такой симпатичный мальчуган... Да и возраст как раз тот, который я люблю.
— Почему же ты ничего не предпринимала?
— Я предпринимала... Переманила Костю из другой конторы. Его там заставляли пахать, а платили гроши. У тебя тогда не было зама, и я отдала мальца тебе. От тела, можно сказать, оторвала. Думала, что все делаю, как мне надо.
— Но почему ты не взяла его в свою фирму?
— Я постель с работой не путаю. На фига мне, чтоб ребята за моей спиной перешептывались?! Терпеть-ненавижу сплетни. — Аллин голос уже окреп, да и выражение лица стало обычным. Видимо, на душе полегчало, что они с Ларой объяснились, и теперь верная боевая подруга вновь обрела почву под ногами, а потому прибегла к привычной манере и одарила Ларису парочкой перлов: — Любая ложь выглядит достоверной, если шепнуть ее на ушко “по секрету”, и тогда это уже не вранье, а сплетня. Умник знает, что можно верить лишь половине того, что слышишь, но не знает — какой именно половине.
— А у тебя с Костей что-нибудь было?
— Да не успела я... Если помнишь, я тогда в Испанию укатила. А ты раньше подсуетилась. Как известно, кто не успел, тот пролетел мимо своего интереса...
Лара чуть не выронила бокал:
— Так ты знала про нас?
— А то нет? У тебя же все на лбу аршинными буквами было написано. Да и Костя сиял как медный таз. Много ума не надо, чтобы сложить дважды два.
— И ты?..
— Ну что я?.. Ковать железо надо у самой постели. Да, может, Костя и не клюнул бы на меня. Я ведь телячьи нежности не люблю, мне бы раз-два и в койку. А тебе подавай чувства и прочие сопли-слюни в розовой глазури. Так что вы нашли друг друга.
— Алка, ты сердилась на меня?
— А чего сердиться-то? — Беспечно пожав плечами, она выдала еще один ироничный перифраз: — Я выхожу из себя только тогда, когда нет другого выхода.
— А вдруг мой Миша узнал о Косте, приревновал и застрелил его?
— Уж кто-кто, а твой Михуэлис на это не способен. Во-первых, ему и на тебя, и на твои шашни плевать, поскольку он гений и выше примитивных бытовых драм. Твоему ученому мужу самое главное — великое открытие сделать. А во-вторых, я уверена, что пистолет он видел только на картинке. Мишка бирюк и молчун, но безобидный. Ты одиннадцать лет от него гуляешь, а твой хазбенд, святая простота, ничего не замечает или делает вид, потому что ему так проще жить.
— Как думаешь, мои ребята знали?
— Стохреново. Ты же себя со стороны не видела.
Лариса вяло подивилась. Ну надо же… А она-то думала, что никто не догадывается...
— Неужели ты даже не намекала Косте, что имеешь на него виды?
— Да зачем мне намекать? Я обычно не намекаю, а говорю прямым текстом: “Мужчина, пройдемте у койку”. Нормальные мужики обычно с ходу врубаются. А те, кто делает вид, что просто потереться хотел, — сразу сваливают. И мне хлопот меньше — чего зря вечер терять, если мужик не по этому делу? Мне нежные вздохи под луной неинтересны, у меня на это времени нет, да и возраст уже не тот. Это ты задержалась в развитии, желаешь возвышенных чувств, как юная девушка. Любовь, как и привидения, является лишь тому, кто в них верит. Лично я не верю ни в то, ни в другое.
— Ну а прямым текстом ты Косте что-нибудь говорила? — спросила Лара, проигнорировав нарочитый цинизм подруги.
— Нет, дорогая, я одного мужика с подругой не делю. Не то у меня, знаешь ли, воспитание. Я, конечно, не ангел, но и у меня есть свой кодекс чести.
Лариса налила подруге коньяк, а себе джин, добавила тоника.
— Давай еще раз за помин его души...
Они молча выпили, не глядя друг на друга. Пауза затянулась. Лара думала о том, что это первая серьезная размолвка за все годы их дружбы, причем по столь банальному поводу: две женщины и мужчина. Раньше ей казалось, что ни в ней самой, ни в подруге нет ни капли бабства. Неужели в их отношениях с Аллой наметилась трещина? И что дальше? Жить с обидой в душе: Алла - за то, что любимая подруга увела у нее парня, а Лара - за то, что та использовала ее втемную, уговорив взять Костю заместителем? Ведь она, Лариса, поначалу не хотела его брать — слишком молод, — но Алка ее переубедила, дескать, паренек способный, быстро освоится в большой фирме. Лучше бы сказала правду — что положила на него глаз и хочет держать Костю под рукой. И тогда не было бы “служебного романа”. А теперь из-за игр втемную погиб двадцатитрехлетний парень…
