“Что же теперь будет? — спросила себя Лара. — Неужели мы с Алкой и дальше будем таить в душе обиду? — И сама себе ответила: — Нет. Что было — то было. Прошлого уже не изменить. Нужно жить не вчерашним, а завтрашним днем”.
Алла всегда была скрытной, когда дело касалось ее взаимоотношений с мужчинами. Могла кое-что рассказать, если хотела, а если нет — отшучивалась. И в данном случае она вела себя как всегда.
Да ведь и сама Лариса скрытничала. Втемную лучше играть в преферанс, а не в жизни.
Взяв из своей пачки две сигареты, Лара одновременно прикурила, как в старые добрые времена, и протянула подруге зажженную сигарету. Алка поймет все правильно. Та взяла сигарету, затянулась, выпустила колечко дыма и улыбнулась — недосказанное она ловила с ходу. Посмотрела на подругу снисходительно-ласковым взглядом и подвела черту:
— Ладно, мать... И это пройдет, как говорил мудрый царь Соломон.
— Знаешь, Ал, поначалу я влюбилась. Костик наивный еще, ничего не умел, тогда мне это даже нравилось... А потом стало приедаться. Все так убого — на складе, на узкой кушетке, в антисанитарных условиях... Там ведь ни душа, ни биде.
— Да, коммунально-бытовые неудобства очень влияют на чистоту чувств, — не удержалась от сарказма верная боевая подруга.
Алка опять хохмит, — значит, тоже избавилась от тяжелых мыслей и теперь ведет себя в привычной манере. Сейчас подруга естественна, никакого наигрыша в ее поведении нет, не то, что вчера.
— Мне пора, дорогая, — встала Лара.
Подруга дала ей таблетки “Антиполицай”, проводила до машины и напутствовала:
— Аккуратнее езжай, все-таки поддатая.
Лариса кивнула и медленно тронулась с места.
Опять воспоминания... Ответив на порыв Кости, наслушавшись его признаний, Лариса придумала красивую сказку. Права Алка — разве в тридцать пять лет позволительно грезить о возвышенной любви, когда на самом деле все сводится к примитивному сексу?!
Грезить-то можно в любом возрасте, но об абстрактном идеале, а когда рядом реальный человек, лучше снять шоры с глаз и решить — тянет ли он на Прекрасного Принца?
Уж кто-кто, а Костя точно не тянул. Романтически настроенный юноша — еще не Принц. Зачем себя обманывать?.. Ведь не любила его, а придумала красивую любовь. Не желала видеть очевидного. Первое время ожидала чего-то необыкновенного, а потом все надоело, тяготила обыденность. Костя спрашивал, умоляюще глядя на нее: “Сегодня останешься?” Не хотелось его обижать. Совсем мальчик… Она оставалась после работы, они сбрасывали с кушетки папки с документами, и на этом неудобном ложе — вся любовь. Вставала, чувствуя себя грязной, разочарованной. И это любовь?..
“Эх ты, Снежная Королева... — укорила себя Лара. — Согрешила с юным пажем. Ладно бы он пел под окном серенады, слагал в твою честь стихи или отважился на безрассудный поступок... А ты, грезя о романтической любви, отдавалась ему без всякой романтики, да еще в неподходящих условиях... Тоже мне, складской роман с криминальным финалом”.
В пятницу Лара с трудом встала, чувствуя себя вялой и разбитой. Долго стояла под холодным душем, выпила две чашки крепкого кофе и поехала на работу. Еще в коридоре услышала трель телефона в своем кабинете. Кому не терпится в десять утра? Наверное, Алка спешит пожаловаться на сушняк и головную боль после вчерашнего.
— Алло? — спросила Лариса и мысленно чертыхнулась, услышав вместо любимой подруги ненавистного следователя Прохорова. Он опять вызывал ее на допрос, и опять в неудобное для нее время. — Слушайте, я так вообще не смогу работать, — возмутилась она. — Мы же с вами позавчера виделись!
— Тот разговор мы не закончили. Обычно я сам решаю, когда завершить допрос, но в прошлый раз не стал настаивать и отложил продолжение на более благоприятное время.
— Вряд ли я могу назвать сегодняшний день более благоприятным. Вчера были похороны Кости.
— И это так сильно поколебало ваше душевное равновесие? — В голосе следователя звучала издевка.
Да как же можно ехидничать по такому поводу? Если этот циник не способен к сопереживанию, пусть проявит хотя бы элементарную вежливость!
— Виталий Ильич, ваша профессиональная деформация и так бросается в глаза, и все же не стоит столь откровенно демонстрировать свою бессердечность, — сказала Лара, даже не надеясь, что его проймет. И точно — не проняло.
— Вы имеете в виду, что я не присутствовал на похоронах?
Лара обреченно вздохнула и промолчала.
— Жду вас в два часа. — Не дав ей ответить, Прохоров повесил трубку.
Опять приходится переносить переговоры. Сгорая от стыда, Лариса звонила деловым партнерам и что-то мямлила о плохом самочувствии. Такое с ней впервые. Ни разу за три года работы она не сорвала переговоров — ездила даже простуженная, с высокой температурой. Встречу, назначенную на двенадцать, она отменять не стала, решив, что за полтора часа успеет, а пока хоть немного поработает с документами: бумаг накопилось немало. Пришел бухгалтер, принес платежки и годовой баланс. Закончив с текучкой, Лара поехала на деловую встречу.
Без десяти два она протянула паспорт в окошко дежурного, получила пропуск и через несколько минут подошла к кабинету следователя. Сегодня он уже не мариновал ее в коридоре. Ровно в два часа открыл дверь и пригласил войти.
Заполнив шапку протокола, Прохоров немного помолчал. Снял очки, протер стекла мятым несвежим платком, глядя в угол, снова водрузил их на нос и приступил к допросу:
— В прошлый раз я спросил вас, какие отношения связывали вас с Константином Соховым. Из вашего ответа явствовало, что у вас были сугубо деловые отношения — начальница и подчиненный. Я вынужден еще раз повторить тот же самый вопрос.
“Ясно, кто-то уже настучал. Я-то по наивности полагала, что никто не знает, а оказывается, все давным-давно в курсе. Ну что ж, как говорится, будучи приперта к стене, допрашиваемая решила облегчить душу чистосердечным признанием”.
Лариса посмотрела следователю в глаза:
— На ваш прямой вопрос, в каких отношениях я была с Константином Соховым, я столь же прямо отвечу — в интимных.
Прохоров сглотнул и закашлялся. Снова снял очки, протер, надел и посмотрел на Ларису.
— Расскажите подробнее о ваших отношениях с Соховым.
— Не хочу.
— Вы отдаете себе отчет, что тем самым вынуждаете меня делать определенные предположения?
Она промолчала. Выждав некоторое время, следователь задал неожиданный вопрос:
— Какие спиртные напитки вы предпочитаете?
— Джин “Бифитер”.
— А ваша подруга тоже предпочитает джин?
— Алла пьет коньяк.
— А что пил Константин Сохов?
— Водку.
— А конфеты вы любите?
