— Я не хочу ничего обсуждать, — ледяным тоном произнесла Лара. — Что было, то было, все это в прошлом. Ты прав, не стоило об этом говорить.
В ее голосе невольно было столько холода, что Игорь испугался:
— Ларочка, прости. Это я во всем виноват: зачем-то распустил язык.
Уткнувшись в ее колени, Казанова гладил ее бедра. Вот ведь дурак, зачем он все это выложил?! Излил свою боль, ту давнюю обиду — как же! — на него гордая Снежная Королева ноль внимания, а какой-то юнец... Но разве можно говорить правду женщине? Позволительно произносить лишь то, что она хочет услышать.
А Лариса думала о своем. Зачем она ввязывалась в случайные любовные авантюры?! Рядом с ней настоящий мужчина, и вдруг между ними встало прошлое, о котором даже вспоминать противно... Но ведь не повернешь все вспять... С Игорем того, что было, уже не будет.
За все приходится платить.
Казанову она потеряла...
Вскинув подбородок, как всегда, когда сердилась, — а сейчас она сердилась на себя, — Лара встала, оглядываясь в поисках своей одежды.
Игорь тоже встал, растерявшись и не зная, как ее удержать. Такую женщину не уговоришь, если она сама того не хочет.
Лариса быстро оделась, и Казанова догнал ее уже в прихожей. Взяв за плечи, он развернул ее к себе:
— Давай забудем этот дурацкий разговор.
Она отвела взгляд. Разве забудешь, когда сама считаешь себя последней дурой, да еще тебе об этом напомнили...
— Ларочка, ну что мне сказать, чтобы ты поняла?
Лара молчала. Выражение лица высокомерно-надменное, взгляд холодный.
— Мне плевать, кто был до меня. Сейчас ты со мной, и только это для меня важно. Я искал тебя всю жизнь, пойми ты это! Я не могу тебя потерять! — В его голосе звучало отчаяние.
Она по-прежнему отчужденно молчала, не слушая его, презирая себя и мечтая поскорее уйти, чтобы избавить себя от надрыва, остаться наедине со своими терзаниями и стыдом, чувствуя, что еще чуть-чуть — и разрыдается от унижения и ощущения безвозвратной потери...
Поняв, что уговаривать ее бесполезно, Игорь с тихой печалью произнес:
— Я отвезу тебя.
— Нет, я сама.
— Но я провожу.
— Не надо.
Вывернувшись из его объятий, Лариса направилась к выходу, открыла замок, вышла на площадку и захлопнула дверь в квартиру любовника. Навсегда.
Пока она ждала лифта, спускалась вниз и прогревала мотор, Казанова быстро оделся и успел до того, как Лара тронула машину. Открыв дверцу, он наклонился и прикоснулся к ее руке, лежавшей на руле:
— Ларочка, моя любимая, прости меня. Я, бестактный дурак, тебя огорчил. Я люблю тебя и готов повторять это ежеминутно до тех пор, пока ты мне не поверишь.
Лара вцепилась в руль, боясь повернуться к нему, чтобы он не увидел ее слез.
Лариса Ивлева никогда и никому не показывала своей слабости. Убрав руку Игоря с руля, Лара закрыла дверцу, завела машину и тронулась с места.
Она знала, что Казанова стоит и смотрит ей вслед, но глаза застилали слезы, и не хотелось оборачиваться...
Опять ненавистный следственный отдел. Паспорт, пропуск. Перед кабинетом Прохорова ожидали приема трое, но ей уже было все равно. Постучав, Лара тут же вошла. Увидев ее белое неподвижное лицо, следователь поспешно выпроводил посетителя.
Сев напротив стола, Лариса закинула ногу на ногу и напористо спросила:
— С чем же связана необходимость допроса на сей раз?
— Свидетель опознал вашу машину и подтвердил, что именно она стояла 12 февраля у арки. Протокол оформлен и подписан понятыми.
Гаденыш! Из-за этого он сорвал ее сегодня с работы, испортил настроение, и она ни за что ни про что заставила страдать Игоря! И сама сейчас терзается, вспоминая, как тот стоял с потерянным видом, глядя вслед ее машине.
Ну, получит сегодня этот хорек! Она долго терпела, но больше нет сил.
— И что в этом нового? Что экстраординарного произошло?
— Лариса Николаевна, прошу вас — была ли ваша машина вечером 12 февраля, во временном диапазоне от семи до одиннадцати вечера, возле вашего офиса?
— Мне наплевать на ваши измышления. Больше я на допрос не приду, и черта с два вы меня достанете.
— Лариса Николаевна, вы же разумная женщина...
Но она не купилась на его слащавый тон:
— А хотите, камня на камне не оставлю от показаний вашего свидетеля?
Прохоров никак не мог выбрать верную тактику, боясь еще больше рассердить свидетельницу, и пошел на поводу.
— Рискните, — милостиво согласился он.
— Свидетель, якобы видевший мою машину в вечер убийства, — явно пристрастен. Он ненавидит меня, потому что я генеральный директор преуспевающей фирмы и езжу на “мерседесе”, но маскирует свое недоброжелательное отношение тем, что я ставлю машину под его окнами. Вижу, вам нечего возразить... — Лариса достала из сумочки сигареты и закурила. — Видимо, мысль о пристрастности свидетеля вас тоже посещала.
— Вы не правы, — подал голос Прохоров. — Этот человек пришел по собственной инициативе, что сейчас большая редкость. Обычно людей приходится уговаривать дать свидетельские показания.
— Вот именно! Явился сам, чтобы донести на меня! А вы не предполагали, что с его стороны это просто мелкая месть? Он враждебно настроен к людям, отличающимся от него по своему статусу, и решил напакостить, когда появилась возможность. Вам хочется поскорее завершить дело, и ради этого вы готовы поверить сомнительным показаниям явно предвзято настроенного человека. Он хочет всего лишь подгадить, а вы, юрист, готовы упечь в тюрьму женщину на основании доноса завистника. Костю убили 12 февраля, а ваш свидетель объявился лишь через две недели, хотя оперативники с первого дня опрашивали жильцов. Какая дата стоит на протоколе допроса свидетеля?
Следователь угрюмо молчал.
— Все понятно. Значит, доносчик пришел вчера. Если даже я имею ежедневник, в который записываю все дела, хотя на память не жалуюсь, то где гарантия, что недоброжелатель видел мой “мерседес”, — если он действительно его видел, — в пятницу 12 февраля, а не, скажем, 11 февраля или раньше? Сами-то вы уверены, что он не напутал с датами?
— А раньше вы ставили свою машину у въезда в арку?
— Конечно ставила! Когда в наш двор въезжает несколько фур, там не повернуться, и тогда я ставила “мерседес” в любом ближайшем месте. Судя по тому, что вы не ответили на мой вопрос, вы и сами не уверены, не перепутал ли ваш свидетель даты.
— Ошибаетесь, Лариса Николаевна! — В голосе дознавателя невольно проскользнули торжествующие нотки — наконец-то он обрел почву под ногами. — Погуляв с собакой, свидетель вернулся домой и сел смотреть фильм “О бедном гусаре замолвите слово”. Мы звонили на телевидение, и там подтвердили, что этот фильм демонстрировался именно 12 февраля и начался в двадцать два двадцать.
