— А если попробую? — поддразнила Лариса.
— Я же сказал — убью.
— И меня тоже?
— Тебя — не знаю... Нет, тебя я бы все же оставил в живых, но приковал бы цепями к этой кровати и доводил бы до экстаза всю ночь, весь день и так далее.
Лара перевела дух. Все же Казанова дурачится.
— А ты что, уже собираешься мне изменить и заранее прощупываешь почву? — Его голос приобрел какие-то новые интонации.
— С чего ты взял?
— Потому что ты меня расспрашиваешь. А ты не из тех женщин, кто просто так болтает, лишь бы пощекотать мужику нервы.
— Да я и сама не знаю, почему об этом спросила. Просто это слово последнее время слишком часто звучало в диалогах со мной, и я порой раздумывала, кто способен на убийство, а кто нет, примеряла роль убийцы то на одного, то на другого.
Это объяснение Игоря удовлетворило, но беспокоило другое.
Он встал, прошел к бару и принес два бокала с коньяком. Протянув один из них Ларисе, выпил свой и отставил его на столик.
Она медленными глотками пила коньяк, не понимая, что с ним. Только полчаса назад Игорь ласкал ее с невероятной нежностью, а сейчас стал напряженным и чужим. Смотрит в сторону, губы плотно сжаты.
Лара молча ждала. Спрашивать бесполезно. Если не захочет — ни за что не скажет. Соврет или отшутится.
Наконец Казанова повернулся к ней, забрал пустой бокал и каким-то напряженным голосом спросил:
— У тебя сейчас есть кто-нибудь, кроме меня?
Глядя ему в глаза, Лара спокойно ответила:
— У меня никого нет, кроме тебя.
Она сразу почувствовала, как Игорь расслабился.
— Я тебя не обидел своим вопросом?
— Нет. Я же понимаю, почему ты спросил. Ревнуешь?
— Еще как! — честно признался Казанова. — У-убил бы гада!
— Не убивай, оставь калекой! — дурачась, замахала руками она, и напряжение сразу спало.
— Черт побери! Раньше я вообще не знал, что такое ревность, пока не встретил тебя. Всегда высокомерно относился к ревнивцам. Считал, что ревность — от комплексов.
— Вообще-то в этом ты прав.
— Ни фига! У меня нет и никогда не было комплексов.
— Ну, пусть не от полновесных комплексов, а от некоторой неуверенности в себе или в объекте внимания.
— Вот в отношении второго ты, пожалуй, права. Я не уверен, смогу ли тебя удержать, а я хочу тебя удержать и хочу, чтобы ты принадлежала только мне. Вот такой я собственник. Все это — мое! - Казанова провел рукой по ее обнаженному бедру, груди, шее, губам, волосам. — Все — мое! Никому не позволю дотронуться!
— Даже массажисту? — поддразнила его Лара.
— А что, он трогает тебя между ног?
— Ну, вообще-то общий массаж тела предполагает и массаж бедер. — Лара по-прежнему дразнила его, но тот не желал принимать ее шутливого тона.
— И что, ты во время массажа лежишь перед ним голая? — Игорь посмотрел на нее с таким возмущением, что она чуть не расхохоталась.
— А ты думал — в деловом костюме? — поддразнивала Лариса.
— Ну хоть в трусиках?
— Нет, дорогой, и без лифчика, и без трусиков.
— Так он же может тебя запросто трахнуть? — Его глаза даже округлились от такой чудовищной перспективы.
— Может, если я этого захочу.
— А такое с тобой бывало?
— Пока нет.
— Все, — категорически заявил любовник. — Больше на массаж ты не пойдешь.
— Но у меня каждую неделю эта процедура.
— Тогда я буду сидеть рядом и следить, чтобы массажист тебя не лапал.
Самое удивительное, что Казанова говорил совершенно серьезно. Ладно бы это сказал какой-то дремучий мужик, но Игорь же современный, цивилизованный человек!
— Так он же не лапает, а разминает мышцы тела, — попробовала возразить Лара. — Разве тебе никогда не делали массаж?
— Делали, конечно.
— И что — ты лежишь на массажном столе в тренировочном костюме?
— Так я же мужик и массажист мужик.
— А если он окажется педиком? А ты та-акой привлекательный во всех отношениях мужчи-ина, — тонким, жеманно-манерным голоском, подражая гомосексуалистам, пропела Лариса, потрепав его меж бедер и положив руку ему на лобок.
Эта игра ее забавляла: сексуально раскрепощенный Казанова – и вдруг такой махровый консерватизм! Да еще и ревность по столь пустячному поводу!
— Да какая разница, какого пола массажист? Он просто выполняет свою работу. Разве мужчинам не делают массаж массажистки?
— В основном да.
— И тебе делали?
— Конечно.
— И ты всех их трахал?
Игорь понял, что попал в собственную ловушку.
— Ну-у...
— Давай, давай колись, милый... — подбодрила его Лариса. — Наверняка было дело, и не с одной, и не раз.
— Вообще-то было...
— Ну так чего ж ты встал на дыбы? Мужчинам можно, а женщинам нельзя, так, что ли?
— Погоди, я все же не понял — ты давала какому-нибудь массажисту или нет? — Казанова опять начал злиться.
— Ой, как ты болезненно на это реагируешь! А если давала? — продолжала вести ту же игру Лара.
— Нет, ты мне ответь. Так да или нет?
— Конечно, нет, дурачок! Они все были не в моем вкусе.
— А если бы попался в твоем вкусе?
— Ну, тогда не знаю...
— Что-о?! — с угрожающими интонациями произнес любовник. — Дала бы какому-то волосатому уроду в массажном кабинете?!
— Но ты же трахал всяких девок в массажных кабинетах!
— Так я же мужик! — заявил он с таким видом, будто это самый убедительный аргумент.
— Ну, приплыли, — рассмеялась Лариса. — Домострой в чистом виде.
— Моя бы воля — я бы тебя запер дома и вообще никуда не выпускал, — пробурчал собственник по прозвищу Казанова. — Теперь работать не смогу, буду думать, что какой-то придурок тебя лапает.
— Успокойся, никто меня не лапает, если я сама этого не хочу. А я пока хочу только тебя.
— Правда? — Игорь сразу оттаял.
— Хочешь докажу?
— Хочу! — с готовностью согласился он.
Лара легла меж ног любовника, левой рукой, легко играя, провела по внутренней поверхности бедра, заставив его чуть развести бедра, потом медленно провела указательным пальцем правой руки по всем складочкам, спустилась до ягодиц и ввела самый кончик указательного пальца в задний проход. Казанова вначале дернулся, напрягся, но она знала, что делать. Ее левая рука чуть коснулась его напряженной плоти. Игорь подался всем телом, но Лариса тут же убрала руку и легко коснулась губами, но тут же как бы нечаянно упустила, продолжая медленно вдвигать палец правой руки и легкими движениями массируя простату. Казанова опять подал тазом, мазнув напряженной плотью Лару по лицу, она лизнула и опять уклонилась. Потом ввела два пальца и начала энергично стимулировать. Он стонал, выгибался всем телом, Лариса то ловила его губами, то отпускала. Наконец с характерным стоном тот дернулся и застыл.
