Миссис Бэнтри смотрела ей вслед. Потом перевела взгляд на
свой сад. Ну вот! Сорняков что-то нигде не видно – значит, с работой покончено.
А она только разохотилась.
– Душить больше некого, Отелло может отдохнуть, –
пробурчала себе под нос миссис Бэнтри. – Наверное, я любопытная старуха,
но хотелось бы знать…
Соблазн взял верх над минутной нерешительностью. Ну и пусть
она будет любопытной старухой! Миссис Бэнтри вошла в дом, взяла телефонную
трубку и набрала номер. Ей ответил деловой заокеанский голос.
– Госсингтон-Холл.
– Это миссис Бэнтри, из Ист-Лоджа.
– О-о, доброе утро, миссис Бэнтри. Это Хейли Престон. Я
встречал вас в день приема. Чем могу быть полезен?
– Я думала, может, я могу быть полезна вам. Если у вас
не работает телефон…
Он с удивлением ее перебил:
– У нас не работает телефон? Нет, он в полном порядке.
А почему вы так подумали?
– Наверное, ошиблась, – сказала миссис
Бэнтри. – У меня иногда бывает плохо со слухом, – без смущения
пояснила она.
Она положила трубку, подумала минутку, потом снова набрала
номер.
– Джейн? Это Долли.
– Да, Долли? Что-нибудь случилось?
– Какая-то странная вещь. Секретарша Марины Грегг
звонила из телефона-автомата на дороге. И без всяких причин принялась объяснять
мне, что звонит с улицы, потому что в Госсингтон-Холле не работает телефон. Но
я только что туда позвонила, и телефон в полном порядке…
Она смолкла, ожидая проявления интеллекта на другом конце
провода.
– Интересно… – задумчиво произнесла мисс
Марпл. – Весьма интересно.
– С чего бы это ей вздумалось, как считаете?
– Наверное, хотела знать наверняка, что ее никто не
подслушает.
– Именно.
– А причины для этого могут быть разные.
– Да.
– Интересно, – повторила мисс Марпл.
2
Дональд Макнейл жаждал пообщаться. Это был дружелюбный
рыжеволосый парень. Он встретил Дермота с улыбкой и нескрываемым любопытством.
– Ну, что-нибудь уже раскопали? – весело начал он
разговор. – Припасли для меня какую-нибудь пикантную новость?
– Нет пока. Чуть позже.
– Как всегда, увиливаете. Молчим как рыбы. Еще не дошли
до стадии, когда нужно кого-то пригласить «помочь в расследовании»?
– Я дошел до вас, – ухмыльнувшись, сказал Дермот
Крэддок.
– Тут что, кроется какая-то double-entendre?
[4]
Вы и вправду подозреваете, что я убил Хитер Бэдкок по ошибке, намереваясь убить
Марину Грегг, или так-таки и целил в бедную Хитер Бэдкок?
– Я, кажется, ни на что не намекал, – заметил
Крэддок.
– Нет-нет, и не будете. У вас все с подходом,
корректно. Ну, хорошо. Займемся делом. Да, я был на месте преступления. Я мог
его совершить, но как насчет мотива? Вот что вам хочется узнать. Какой у меня
был мотив?
– Пока я этого не выяснил, – признался Крэддок.
– Приятно слышать. Мне сразу стало как-то спокойнее.
– Расскажите, что вы в тот день видели.
– Я уже все рассказал. Местная полиция допросила меня
тут же, не откладывая в долгий ящик. Я был готов от стыда сквозь землю
провалиться. Ведь убийство совершилось, можно сказать, у меня на глазах. Я
должен бы знать, кто убийца, а я и представления не имею. Я ведь обо всем
догадался, только когда увидел, что эта несчастная сидит на стуле и хватает
ртом воздух, не раньше… а потом ба-бах – и нет человека. Конечно, я был
очевидцем, все видел своими глазами. И дал в газету классный материал. Но,
признаюсь, мне жуть как стыдно, что я не знаю больше. Я должен знать больше. И
не говорите мне, что смертельная доза предназначалась для Хитер Бэдкок. Она
была милая женщина, пусть болтливая, но за это не убивают – если, конечно, ты
не выбалтываешь чьи-то тайны. Но едва ли кто-то мог доверить Хитер Бэдкок свою
тайну. Таких, как она, не интересуют чужие тайны. Насколько я понимаю, такие
говорят исключительно о себе.
– Это мнение высказывали и другие, – заметил
Крэддок.
– Стало быть, отравить хотели знаменитую Марину Грегг.
Не сомневаюсь, есть множество замечательных мотивов, чтобы убить Марину.
Зависть, ревность, любовные связи – все, что полагается для драмы. Но кто мог
это сделать? Наверное, кто-то, у кого не все винтики на месте. Вот вам,
пожалуйста, мое ценное мнение! Вы ведь это хотели услышать?
– Не только. Насколько я знаю, вы поднимались по
лестнице вместе с викарием и мэром.
– Совершенно верно. Но до этого я уже был в доме.
– Я этого не знал.
– Так знайте. Я был наделен эдакими особыми
полномочиями, бегал взад и вперед. При мне был фотограф. Я спустился вниз снять
прибытие мэра и немножко развеяться – побросать кольца, воткнуть колышек туда,
где закопано сокровище, и так далее и тому подобное. Потом я снова поднялся
наверх, уже не работать, а просто чего-нибудь выпить. Выпивка была что надо.
– Понятно. А помните, кто еще был на лестнице, когда вы
поднимались?
– Марго Бенс из Лондона щелкала своей фотокамерой.
– Вы хорошо ее знаете?
– Да, мы сталкиваемся частенько. Она девушка толковая,
свое дело хорошо знает. Она фотографирует всякие светские дела: премьеры,
приемы, концерты, причем специализируется на снимках под необычным углом
зрения. С претензией! Она стояла в углу площадки посреди лестницы, оттуда было
очень удобно снимать гостей, когда они здоровались с хозяевами. Впереди меня
шла Лола Брюстер. Я ее сначала не узнал. Новая прическа и выкрасилась в
огненно-рыжую. Последняя мода острова Фиджи. Когда я видел ее в прошлый раз,
золотисто-каштановые локоны спадали вниз до самого подбородка. С ней был
высокий темноволосый мужчина, американец. Его я не знаю, но с виду – важная
птица.
– А вы, когда поднимались, на саму Марину Грегг
смотрели?
– Да, конечно.
– Вам не показалось, что она чем-то расстроена, будто
ее что-то шокировало или испугало?
– Странно, что вы об этом спрашиваете. Секунду-другую
мне и вправду казалось, что она вот-вот бухнется в обморок.
– Понятно, – задумчиво произнес Крэддок. –
Спасибо. Больше ничего не хотите мне сказать?
