Он перебил ее:
– За деньги, Элла, люди идут на многое.
– Не на убийство же!
– И на убийство тоже. Кстати, человек может и не знать,
что совершает убийство. Слуги…
– Уверена, что слуги здесь ни при чем.
– А Джузеппе? Не знаю, так ли я могу доверять Джузеппе,
если речь идет о деньгах… Конечно, он работает у нас не первый день, и все же…
– Неужели нужно себя так терзать, Джейсон?
Он плюхнулся в кресло. Подался вперед, длинные руки повисли
между колен.
– Что делать? – слабым голосом медленно произнес
он. – Господи, ну что же делать?
Элла молчала. Она сидела и смотрела на него.
– Здесь она была счастлива, – сказал Джейсон. Он
обращался скорее к себе, чем к Элле. И смотрел на ковер. Если бы он поднял
голову, то, скорее всего, подивился бы выражению ее лица. – Была
счастлива, – повторил он. – Надеялась найти здесь счастье и вроде бы
нашла его. Она сама сказала это в тот день, когда пришла миссис… забыл, как ее
зовут…
– Бэнтри?
– Да. Когда мы пригласили миссис Бэнтри к чаю. Марина
сказала тогда: «На душе так покойно». Наконец-то она нашла место, где можно
осесть и быть счастливой и ни о чем не тревожиться. Господи, ни о чем не
тревожиться!
– И они зажили спокойно и счастливо? – В голосе Эллы
послышалась легкая ирония. – Попахивает детской сказочкой.
– Во всяком случае, она в это верила.
– А вы – нет, – сказала Элла. – Вы ни в какую
райскую жизнь не верили?
Джейсон Радд улыбнулся:
– Нет. В вечное блаженство я не верил. Но мне казалось,
что какое-то время – год или два – можно будет жить в покое и согласии. Я
надеялся, что она станет другим человеком. Появится уверенность в себе. Она
почувствует себя счастливой. А когда она счастлива, она превращается в
настоящего ребенка. Да, в настоящего ребенка. И вдруг – такое.
Элла заерзала в кресле.
– С каждым из нас что-то случается, – резко
бросила она. – Такова жизнь. От этого никуда не деться. Кто-то умеет
подлаживаться под обстоятельства, кто-то – нет. Она из тех, кто не умеет.
Элла чихнула.
– Опять сенная лихорадка не дает покоя?
– Да. Кстати, Джузеппе уехал в Лондон.
Джейсон слегка удивился:
– В Лондон? Зачем?
– Какие-то семейные дела. У него родственники в Сохо, и
кто-то из них серьезно болен. Он обратился к Марине, и она сказала: пусть едет.
Вот я его и отпустила. К вечеру вернется. Вы ведь не против?
– Нет, – сказал Джейсон. – Не против…
Он поднялся и стал шагать по комнате.
– Если бы я мог увезти ее отсюда… сейчас же…
немедленно.
– И свернуть съемки? Но вы только представьте…
Он повысил голос:
– Я ни о чем, кроме Марины, думать сейчас не могу.
Неужели вы не понимаете? Ей угрожает опасность. Мне больше ничего в голову не
идет.
Она хотела что-то возразить, но смолчала. Еще раз чихнула в
ладошку и поднялась.
– Пойду возьму свой пульверизатор, чуть-чуть подлечусь.
Она вышла из комнаты и направилась в свою спальню, а в мозгу
ее эхом гудело одно слово:
«Марина… Марина… Марина… Всегда Марина, и только Марина…»
Подавив забурливший гнев, она вошла в ванную и взяла с
полочки свой пульверизатор.
Вставила наконечник в ноздрю и нажала на стеночку.
В мозгу вспыхнул сигнал тревоги, но на долю секунды
запоздал… Незнакомый запах горького миндаля… Но пальцы уже совершили
непоправимое, роковое движение…
Глава 18
1
Фрэнк Корниш положил трубку.
– Мисс Брюстер сегодня в Лондоне не будет, –
объявил он.
– Так и не будет? – спросил Крэддок.
– Вы думаете, что…
– Не знаю. Вроде бы оснований не верить нет, но не
знаю… А что Ардуик Фенн?
– Тоже нет. Я попросил, чтобы он позвонил, когда
появится. Марго Бенс, девушка-фотограф, работает где-то за городом. Ее
женоподобный партнер не знает, где именно… по крайней мере, так он сказал. А
дворецкий смылся в Лондон.
– Как бы этот дворецкий не смылся навсегда, –
задумчиво произнес Крэддок. – К умирающим родственникам я всегда относился
с большим подозрением. Что его вдруг понесло в Лондон?
– Перед отъездом он вполне мог подлить в пульверизатор
цианистый калий.
– Это мог сделать кто угодно.
– По-моему, он – самый подходящий кандидат. Вряд ли это
кто-то из посторонних.
– Почему? Надо только улучить минуту. Оставляешь машину
где-то на боковой дорожке, ждешь, когда все собираются, скажем, в гостиной,
влезаешь в окно и пробираешься наверх. Вокруг дома сплошные кусты.
– Уж очень рискованно.
– Наш убийца – любитель рискнуть. Это было ясно с
самого начала.
– Но возле дома постоянно дежурит человек.
– Знаю. Значит, одного оказалось недостаточно. Пока
дело не шло дальше анонимных записок, я не чувствовал особой опасности. Сама
Марина Грегг была под надежной охраной. А что опасность может угрожать кому-то
другому…
Зазвонил телефон. Трубку снял Корниш.
– Звонят из «Дорчестера». Мистер Ардуик Фенн.
Он передал трубку Крэддоку.
– Мистер Фенн? Крэддок слушает.
– Я слышал, вы мне звонили. Меня целый день не было.
– У меня, мистер Фенн, неприятные новости: сегодня
утром умерла мисс Зелински, отравление цианистым калием.
– Да что вы? Какая беда! Несчастный случай? Или нет?
– Нет. Кто-то добавил синильную кислоту в
пульверизатор, которым она всегда пользовалась.
– Понимаю. Да, понимаю… – Последовала небольшая
пауза. – А почему, позвольте узнать, в связи с этим прискорбным событием
вы звоните мне?
– Вы ведь знали мисс Зелински, мистер Фенн.
– Знал, разумеется. И не один год. Но в число моих
близких друзей она не входила.
– Мы рассчитываем на вашу помощь, сэр.
