Терпеливая мама каждый раз говорила:
— Пожалуйста, не надоедай мне своими глупостями. Это невозможно. Мы не можем себе этого позволить. У нас нет денег.
— А если бы и были, — говорил папа, — я бы все равно одну тебя не отпустил.
— О чем тут спорить! — твердой рукой вмешивалась бабушка. — Ее туда и не впустят. Хорошо, что письмо пропустили. Это просто чудо.
— Не чудо, — отмечал папа, — а… Как эта книга называется?.. Перестройка. У них там все сейчас переделывается.
— Вот пусть сначала все переделают, а потом детей приглашают, — подводила итоги бабушка.
Розалинде с каждым днем становилось все грустнее, и она все меньше говорила о Москве.
Из всех детей, которые отослали письма в Москву, только двое получили ответ: она и девочка из их класса — Эвелин Кортевех. Раньше Розалинда не любила играть и разговаривать с этой девочкой. Потому что девочка была большой воображалой. Но они были единственными в классе, кто получил письма из Советского Союза. Поэтому временами они стали многозначительно друг с другом беседовать.
Однажды их учитель мистер Бош вошел в класс с пачкой газетных статей в руках. Это была одна статья из газеты на английском языке, размноженная на ксероксе. Очевидно, предстояла очередная контрольная по английскому. Он сказал:
— Я думаю, эта статья заинтересует каждого из вас. Но, мне кажется, Розалинда и Эвелин будут самыми заинтересованными персонами.
Розалинда с удивлением взяла свой листок. С каких это пор контрольные по английскому интересуют ее больше всего на свете. Она прочитала заголовок статьи. Чем дальше она читала, тем большее волнение охватывало ее.
— Ой! — в конце концов закричала она и даже захлопала в ладоши.
В статье говорилось о том, что в этом году будет проводиться международный детский праздник. И что лучших мальчиков и девочек мира приглашают приехать померяться силами в разных видах домашнехозяйственного спорта: в подметании и пылесосевании… пылесоске… в общем, в пылечистке ковров, в глажке брюк, в стирке, в приготовлении еды, в оказании медицинской помощи… и т. д. Будет много музыки, цветов, песен. Сегодня подружатся дети, завтра подружатся взрослые.
— Рома! — прошептала Розалинда. — Рома!
— Какая ты глупая! — сказала Эвелин. — Это будет не в Риме. Это будет в Жевене.
Она сказала так потому, что по-голландски имя Рома и название столицы Италии звучат одинаково.
— Может быть, — сказал господин Бош, — кто-нибудь уже читал об этом празднике в других газетах или видел передачу по телевизору. Поднимите руки, кому это интересно! Что вы об этом думаете?
В классе начался такой галдеж и шум, что господин Бош так и не смог узнать, кому это интересно и что все они об этом думают.
Розалинда не принимала участие в шуме и галдеже, она размышляла, получили ли такие же брошюры дети из Протестантской и Католической школ.
По недавним фотографиям, сделанным с воздуха, было видно, что три школы — Протестантская, Католическая и Государственная — расположились в виде треугольника — спина к спине.
Розалинда училась в Государственной, хотя бабушка мечтала о Католической и даже поссорилась по этому поводу с мамой.
— Год Хорошего Ребенка! — хорошая идея, — думала Розалинда. — А что такое «хороший ребенок»?
Тем временем шум в классе перешел во взлетный.
— Прекратите галдеж! — закричал учитель и бабахнул кулаком по столу. — Роза, сегодня твоя очередь поливать цветы. Я кому говорю, Ро-за-лин-да!
Как не нравилось Розалинде, когда ее имя произносили по слогам. Оно тогда становилось еще длиннее.
Она занялась поливкой, думая о Роме, о Жевене, о пылесосева… о пылесоске ковров, о соревнования…
— Ро-за-лин-да! — закричал господин Бош. Потому что растения были залиты водой по уши.
Во дворе школы ее ждали Элен, Аннет и Вероника.
— Розалинда, ты едешь в Жевену?
Розалинда пожала плечами:
— Я не совсем уверена, что я хороший ребенок.
— А наш Бошик сказал, что у тебя больше всех шансов. Ты лучше всех учишься по английскому. И вообще…
Интерес подруг к поездке несколько вдохновил Розалинду. Ей хотелось развить тему, но подруги разбежались: Элен шла на урок музыки, Аннет на свой волейбол, а Веронике нужно было помогать маме. У ее мамы было восемь детей.
Розалинда отправилась домой писать письмо Роме.
Глава седьмая
ЖЕВЕНСКИЕ ГАНГСТЕРЫ ЗА РАБОТОЙ
В маленьком китайском ресторане на улице Докторфраерфранциосиффоншпильманрайтнерсштрассе собирались «выпускники» Тургаусского колледжа. Все они были пожилые и скрюченные. Один страшнее другого, в шрамах, с татуировкой, с сердитыми колючими глазами. В основном это были дедушки. Встречались и бабушки. Они были не лучше.
Это были не те бабушки, которые вяжут чулки и рассказывают ребятам сказки. Это были бабушки с темным прошлым. Их сказки были такие:
— Однажды, внученька, мы взяли ювелирный магазин на 200 тысяч долларов. За нами гналась полиция. Но нас спасла добрая фея — скупщица краденого. Она спрятала нас в сыром подвале всего лишь за двадцать золотых колец. На каждый палец по кольцу.
— Дорогие друзья! — обратился к ним Кирпичиано. — Все вы знаете, что надвигается Год Хорошего Ребенка. Мы были плохими детьми. Например, я начал курить в шестом классе, а бриться в седьмом. В восьмом я бросил пить.
— А я в первом классе принес в школу чемодан мышей! — сказал дедушка с тузом пик на том месте, где у людей, не сидевших в тюрьме, бывает галстук.
— Выпустил их… и…
— Что «и»? — спросили заинтересованные слушатели — дедушки и бабушки.
— Неделю никто не учился! — отвечал Туз. — Все мышей ловили. Потому что они грызли классные журналы, контрольные работы и рожали детишек с утра до вечера…
— И чем все это кончилось?
— Пришла санитарная уборщица с пылесосом и всех мышей из норок высосала.
— А я однажды принесла в школу целую охапку белены! — сказала одна уголовная старушка по кличке Сонька-Золотая Ручка. — И бросила в камин. Пошел такой дурман из камина, что все с ума посходили. Учительница по математике стала теоремы петь: «Перпендикуляр, смелее в бой!» Все стали друг друга обнимать. Директор пришел и свой орден двоечнику подарил.
— Между прочим, хорошая мысль, — сказал Туз. — Так можно запросто банки брать. Кинул в камин такой травки и порядок. Служащие тебе деньги отдадут, а полицейский — пистолет.
