– Теперь я узнала, – продолжала мисс Горриндж
несколько раздраженно, – теперь я узнала со слов архидиакона Симмонса, что
каноник и не был вовсе на этой конференции в Люцерне.
– А он послал им извещение, что не приедет?
– Мне кажется, нет, по крайней мере, отсюда он ничего
не посылал. Да я ничего толком о Люцерне не знаю… меня интересует только наша
сторона проблемы. Это просочилось в вечерние газеты. То, что он пропал, я имею
в виду, но не упомянуто, что он останавливался здесь. Надеюсь, они не станут об
этом писать. Нам такая известность вовсе ни к чему, нашим постояльцам это не
понравится. Если вы сможете удержать репортеров, инспектор Кэмпбелл, мы вам
будем очень признательны. Да и вообще-то он ведь исчез не отсюда.
– Вещи его все еще здесь?
– Да, они в камере хранения. Если он не ездил в Люцерн,
вы проверили, не попал ли он под машину? Что-нибудь в этом роде?
– Ничего подобного с ним не случилось.
– Да, это все выглядит очень, очень странно, –
сказала мисс Горриндж, и в ее манере по-явилась искорка любопытства, сменившая
раздражение. – Поневоле задумаешься над тем, куда он мог подеваться и
почему.
Папаша с пониманием взглянул на нее.
– Разумеется, – сказал он. – Вы смотрели на
это лишь с точки зрения вашего отеля, что естественно.
– Насколько я понимаю, – вмешался инспектор
Кэмпбелл, сверяясь с записями, – каноник Пеннифезер уехал отсюда около
половины седьмого вечера в четверг, девятнадцатого. При себе он имел дорожную
сумку и отбыл на такси, велев швейцару сказать водителю, чтобы тот вез его в
клуб «Атенеум».
Мисс Горриндж кивнула:
– Да, он пообедал в клубе «Атенеум». Архидиакон Симмонс
сказал мне, что это последнее место, где его видели.
В голосе мисс Горриндж зазвучали твердые нотки, когда она
перекладывала ответственность за лицезрение каноника последним с отеля на клуб
«Атенеум».
– Ну что ж, приятно все расставить по местам, –
проговорил Папаша ласково рокочущим басом. – Вот у нас все и выстроилось.
Он отправился со своей синей сумочкой «Бритиш эруэйз», или что там у него
было, – кажется, все-таки синяя сумка этой компании. Итак, он ушел и не
вернулся, вот и все.
– Как видите, на самом деле я вам ничем помочь не в
состоянии, – сказала мисс Горриндж, готовясь подняться и вернуться к своим
служебным обязанностям.
– Похоже, что вы не в состоянии нам помочь, –
согласился Папаша, – но кто-нибудь другой мог бы?
– Кто-нибудь другой?
– Разумеется, – сказал Папаша. – Кто-нибудь
из персонала отеля.
– Не думаю, что это так, иначе бы мне непременно
доложили.
– Может, доложили бы, а может, и нет. Я хочу сказать,
что доложили бы, если бы точно знали какой-то факт. Я же имею в виду, что
каноник мог что-то сказать.
– Например? – озадаченно спросила мисс Горриндж.
– Случайно оброненное им словечко могло бы оказаться
ключом. Что-нибудь вроде: «Я сегодня собираюсь повидаться со старым приятелем,
которого не видел с тех пор, как мы встречались в Аризоне». Что-то в этом духе.
Или: «Я собираюсь провести следующую неделю у племянницы по случаю конфирмации
ее дочери». Когда имеешь дело с людьми рассеянными, подобный ключ бывает очень
полезен. Сразу понимаешь, что у человека на уме. Может ведь так случиться, что
после обеда в «Атенеуме» он садится в такси и думает: «Куда же, собственно, я
должен ехать?» И, получив, так сказать, подтверждение собственным мыслям,
воображает, что именно туда он и едет.
– Да, я понимаю, что вы имеете в виду, – не совсем
уверенно произнесла мисс Горриндж. – Но все же это маловероятно.
– Да ведь заранее не знаешь, когда тебе повезет, –
бодро заявил Папаша. – Здесь у вас так много разного народа. Думаю,
каноник Пеннифезер многих из них знал, если так часто здесь останавливался.
– О да, – подтвердила мисс Горриндж. – Дайте
сообразить. Я видела, что он разговаривает с… да, да, с леди Селиной Хейзи.
Потом с епископом из Нориджа. Мне кажется, они старые друзья. Вместе учились в
Оксфорде. И еще миссис Джеймсон с дочерьми. Они соседи. О да, многие его знают.
– Вот видите, – сказал Папаша. – Он мог с
кем-нибудь из них поговорить. Мог просто упомянуть какой-нибудь пустяк, который
даст нам зацепку. Кто-нибудь из тех, кого каноник хорошо знал, живет у вас
сейчас?
Мисс Горриндж нахмурилась, задумавшись:
– Мне кажется, генерал Рэдли еще здесь. И какая-то
старая дама из провинции, которая здесь останавливалась еще девочкой, как она
мне сказала. Дайте-ка вспомнить ее имя. Я могу посмотреть в журнале
регистрации. Ах да, мисс Марпл – вот как ее зовут. По-моему, они с каноником
знакомы.
– Ну вот, мы могли бы начать с этих двоих. Потом ведь
есть, конечно, и горничная.
– О да, – сказала мисс Горриндж. – Но ее уже
расспрашивал сержант Уоделл.
– Я знаю. Но вероятно, он не в том направлении вел
допрос. А как насчет официанта, который обслуживал его столик? Или это был
старший официант?
– Да, разумеется, Генри.
– Кто такой Генри? – спросил Папаша.
Мисс Горриндж была крайне удивлена. Ей казалось невозможным,
чтобы кто-то не знал Генри.
– Генри здесь работает с незапамятных времен, –
сообщила она. – Вы, вероятно, видели, как он разносит чай, когда вошли.
– Впечатляющая личность, – заметил Дэви. – Я
обратил на него внимание.
– Не знаю, что бы мы делали без Генри, –
произнесла мисс Горриндж с чувством. – Он просто восхитителен. Он задает
тон в гостинице.
– Может быть, он и мне мог бы принести чаю, –
подхватил старший инспектор Дэви. – У вас и оладьи подают, как я заметил.
Я бы не прочь отведать хороших оладий.
– Само собой, если хотите, – несколько холодно
отозвалась мисс Горриндж. – Заказать два чая для вас в холле? – Свой
вопрос она обратила к инспектору Кэмпбеллу.
– Это было бы… – начал инспектор, но тут дверь
распахнулась, и появился величественный мистер Хамфрис.
Он выглядел слегка обескураженным и вопросительно взглянул
на мисс Горриндж. Та объяснила:
– Эти два джентльмена из Скотленд-Ярда, мистер Хамфрис.
– Инспектор Кэмпбелл, – представился инспектор.
– Ах да! Да, конечно! – воскликнул мистер
Хамфрис. – Это в связи с каноником Пеннифезером, полагаю? Очень странное
происшествие. Надеюсь, ничего страшного с этим беднягой не случилось.
