– Да, именно так мне сказала леди Седжвик. И вы
согласны с этим?
Эджертон кивнул.
– Какие еще родственники есть у мисс Блейк?
– Абсолютно никаких. Оба брата матери погибли на войне,
а она была единственным ребенком старины Конистона. Миссис Мелфорд, хотя
девушка и называет ее кузиной Милдред, на самом деле двоюродная сестра
полковника Ласкомба. Ласкомб постарался сделать для девушки все, что мог, в
соответствии с его старомодными понятиями, но это довольно трудно… для мужчины.
– Мисс Блейк, вы говорите, коснулась вопроса о
замужестве. Не может ли быть, что она уже замужем?
– Но она еще не достигла совершеннолетия – ей пришлось
бы получить согласие опекунов и доверенных лиц.
– Формально – да. Но не все же его дожидаются, –
заметил Папаша.
– Знаю. Крайне прискорбно. Приходится в таких случаях
проходить сложную процедуру назначения опекунства суда и так далее. Даже в этом
случае дело весьма сложное.
– Но если уж они поженились, так поженились, –
заметил Папаша. – Я полагаю, что, если они действительно женаты и она
вдруг умрет, все унаследует ее супруг?
– Эта идея насчет замужества нереальна. За ней очень
строго присматривали, и…
Эджертон замолчал, уловив ироническую усмешку старшего
инспектора Дэви: как бы ни смотрели за Эльвирой, ей все же удалось
познакомиться с абсолютно не подходящим для нее Ладиславом Малиновским.
Эджертон произнес задумчиво:
– Ее мамаша в свое время сбежала, это правда.
– Да, мамаша сбежала – это было в ее духе, но мисс
Блейк совсем иная. Она очень упорна в достижении желаемого, но у нее другие
принципы.
– Вы же не думаете, в самом деле…
– Я ничего не думаю – пока, – завершил разговор
старший инспектор.
Глава 24
Ладислав Малиновский перевел взгляд с одного полицейского на
другого, запрокинул голову и расхохотался.
– Вот забавно-то! – сказал он. – Вы так
серьезно на меня смотрите – ни дать ни взять две совы. Чепуха какая-то –
приглашаете меня сюда и хотите допрашивать. Да у вас ничего на меня нет и не
может быть.
– Мы просто думаем, что вы можете помочь следствию,
мистер Малиновский. – Старший инспектор Дэви говорил
официально-вежливо. – Вам принадлежит машина «Мерседес-Отто»,
регистрационный номер FAN-2266.
– Ну и что? Почему бы мне не иметь такую машину?
– Само собой, сэр. Просто небольшая неувязка с номером.
Вашу машину видели на шоссе М7, а номер на ней был в тот раз другой.
– Ерунда. Наверное, это была совсем другая машина.
– Но таких машин мало. И мы проверили их все.
– И вы, конечно, верите всему, чего только ни наговорит
вам дорожная инспекция! Да это просто смешно! Ну и где это было?
– Место, где вас остановила полиция и где вас попросили
показать права, находится недалеко от Бедхемптона. Это было как раз в ту ночь,
когда ограбили ирландский почтовый поезд.
– Вы меня просто смешите, – сказал на это Ладислав
Малиновский.
– У вас есть револьвер?
– А как же! У меня есть и револьвер, и автоматический
пистолет. И у меня на них есть лицензии, как положено.
– Отлично. Они оба находятся у вас?
– Естественно.
– Я вас уже предупреждал, мистер Малиновский.
– Знаменитое полицейское предупреждение! Все, что вы
скажете, будет записано и использовано против вас на суде.
– Не совсем точная формулировка, – мягко сказал
Папаша. – Использовано – да. Против – нет. Вы уверены, что не хотите
изменить ваше заявление?
– Уверен.
– И вы уверены, что не хотите вызвать сюда вашего
адвоката?
– Не терплю адвокатов.
– Это бывает. Где сейчас ваше оружие?
– Думаю, вам прекрасно известно где, старший инспектор.
Маленький пистолет в кармашке машины, того самого «Мерседеса-Отто», номер
которого, как я уже сказал, FAN-2266. А револьвер – в ящике стола у меня в
квартире.
– Вы совершенно правы насчет револьвера в ящике стола у
вас в квартире, но что касается маленького пистолета, то его в машине нет.
– Нет, есть. В левом кармашке.
Папаша покачал головой:
– Может, когда-то он там и был. Но сейчас нет. Это он,
мистер Малиновский?
Он передал гонщику через стол маленький автоматический
пистолет. Малиновский с удивленным видом взял его:
– Да, разумеется, это он. Значит, это вы взяли его из моей
машины?
– Нет, – ответил Папаша. – Мы не брали его из
вашей машины. Его там не было. Мы нашли его в другом месте.
– И где же это вы нашли его?
– Мы нашли его, – сказал Папаша, – на
площадке на Понд-стрит, которая, как вам, без сомнения, известно, находится
возле Парк-лейн. Он мог быть обронен человеком, идущим по этой улице или даже
бегущим по ней.
Ладислав Малиновский пожал плечами:
– Это никакого отношения ко мне не имеет – я его там не
оставлял. Он был у меня в машине день или два назад. Никто же не проверяет
каждый раз, на месте ли вещь, которую он куда-то положил. Как-то само собой
разумеется, что она на месте.
– А знаете ли вы, что это тот самый пистолет, из
которого был убит Майкл Горман вечером двадцать шестого ноября?
– Майкл Горман? Я никакого Майкла Гормана не знаю.
– Швейцар из гостиницы «Бертрам».
– А, да, тот, которого застрелили. Читал об этом. И вы
говорите, что стреляли из моего пистолета? Ерунда!
– Это далеко не ерунда. Его обследовали баллистики. Вам
известно достаточно об огнестрельном оружии, чтобы знать, что на их показания
можно положиться.
– Вы пытаетесь пришить мне это дело. Знаю я ваши
полицейские уловки!
– Мне кажется, вы должны бы знать о полиции этой страны
больше, мистер Малиновский.
– Вы хотите сказать, что это я убил Майкла Гормана?
– Сейчас мы лишь просим вас сделать заявление. Никаких
обвинений пока не предъявлено.
– Но ведь именно так вы и думаете – что я застрелил
этого нелепого типа, вырядившегося в военную форму. Мне-то это зачем? Я не был
ему должен, я не испытывал к нему никакой вражды.
