Клотильда посмотрела на нее с любопытством:
– Вы заинтриговали меня.
– Да, эта история кажется совершенно невероятной, если
только...
– Если только?..
– Я просто размышляю, – пояснила мисс Марпл. Миссис
Глинн, войдя в комнату, услышала эти слова.
– О чем же вы размышляете? – спросила она.
– О том, был ли то несчастный случай или нет, –
ответила Клотильда.
– Но ведь...
– Эта история кажется совершенно невероятной, –
повторила мисс Марпл.
– Что-то темное остается в атмосфере этого дома с момента
смерти Верити, – вдруг проговорила Клотильда. – Прошли годы, но это
так и не исчезло. Какая-то тень. – Она посмотрела на мисс Марпл: – Вам так
не кажется? Разве вы не чувствуете, что здесь чья-то тень?
– Ведь я не живу тут постоянно, в отличие от вас. И вы
хорошо знали ту девушку, очаровательную и милую, по словам каноника.
– Да, она была очень милая и обаятельная, – подтвердила
Клотильда.
– Жаль, что я мало знала ее, – вставила миссис
Глинн. – Тогда мы жили за границей и только во время отпусков приезжали
сюда. Впрочем, большую часть времени проводили в Лондоне и сюда наведывались не
часто.
Из сада вернулась Антея с огромным букетом лилий:
– Траурные, похоронные цветы, как и подобает сегодня, не так
ли? Я поставлю их в большой кувшин. Траурные цветы. – Внезапно она
истерически расхохоталась.
– Антея, – одернула ее Клотильда, – не делай
этого. Это... это нехорошо.
– Пойду поставлю их в воду. – Антея бодро вышла из
комнаты.
– О господи! – вздохнула миссис Глинн. –
Антея! – крикнула она. – Знаете, по-моему, ее болезнь...
– Прогрессирует, – закончила за сестру Клотильда.
Сделав вид, что ничего не слышит, мисс Марпл взяла в руки
небольшую шкатулочку, отделанную эмалью, и стала восхищенно разглядывать ее.
– Она наверняка сейчас разобьет вазу. – С этими словами
Лавиния вышла.
– Вас тревожит Антея? – спросила Клотильду мисс Марпл.
– Да, у нее несколько неуравновешенный характер. Она младшая
из нас и с детства была слабой и хрупкой. Но в последнее время ее состояние
ухудшилось. Боюсь, она не понимает, как нужно себя вести в определенных
ситуациях. Порой с ней случается истерика. Начинает смеяться, когда речь идет о
самых серьезных вещах. Мы не хотим... э-э... отправлять ее... вы понимаете, о
чем я. Полагаю, за ней нужен уход, но едва ли Антея согласится уехать из дома.
Что ж, это ее дом, хотя иногда... иногда с ней очень нелегко.
– Да, жизнь – штука сложная, – философски заметила мисс
Марпл.
– Лавиния вот поговаривает о том, чтобы уехать
отсюда, – сообщила Клотильда. – Хочет опять отправиться за границу. В
Таормино, кажется. Она жила там некоторое время с мужем и была счастлива.
Лавиния с нами уже много лет, но, похоже, ей очень хочется сорваться с места и
попутешествовать. Порой мне кажется... да, порой мне кажется, что Лавинии не по
душе жить в одном доме с Антеей.
– Боже! Как же вам трудно!
– Она боится Антеи, – продолжала Клотильда. –
Несомненно боится. Я конечно же постоянно убеждаю сестру, что бояться ей
нечего. Просто временами Антея произносит странные фразы, у нее возникают
нелепые идеи. Но не думаю, что для Лавинии представляют опасность эти ее... как
бы сказать... ну, странности, что ли.
– Раньше ничего такого вы не замечали? –
поинтересовалась мисс Марпл.
– Нет, ничего. Иногда с ней случаются нервные припадки,
приступы мизантропии. Видите ли, она до смешного ревнива. Например, не
переносит, когда проявляют к кому-то особую заботу. Да, порой мне кажется, что
лучше бы продать этот дом.
– Но вам не хочется этого делать? Вообще-то я понимаю, как
тяжело вам жить здесь, где все напоминает о прошлом.
– Вы правда это понимаете? Да, вижу, что понимаете. Что
делать? Мысли постоянно возвращаются к нашей дорогой и любимой девочке. Она
была мне как дочь. Да она и была дочерью моих лучших друзей. А какая умница,
знали бы вы! Она недурно рисовала. Ее художественный вкус проявлялся во всем.
Например, она придумывала узоры для тканей. Я очень гордилась ею. А потом...
эта несчастная любовь к ужасному, психически больному юноше.
– Вы имеете в виду Майкла Рэфьела, сына мистера Рэфьела?
– Да. Он никогда не гостил у нас. Как-то проездом оказался в
наших краях, и отец предложил ему заглянуть в дом. Мы пригласили его на обед.
Да, он умел очаровывать, этот преступник, уже дважды побывавший в тюрьме. А как
он обращался с девушками! Невероятно! Никогда бы не подумала, что Верити... Он
просто вскружил ей голову. Такое случается с девушками в ее возрасте. Она была
без ума от него. И слова дурного о нем слышать не желала. Считала, будто он не
виноват в том, что с ним случилось. Сами знаете, что говорят влюбленные
девушки: «Все ополчились против него». Ах, не хочу повторять такую ерунду. Ну
почему, почему нельзя научить девушек уму-разуму?
– Вы правы: обычно у них маловато здравого смысла, –
согласилась мисс Марпл.
– Она ничего и слушать не желала. Я... я пыталась
отвадить его от дома. Просила забыть дорогу сюда. Глупо, конечно. Это я
осознала впоследствии. Тогда они стали встречаться вне дома. Я не знала, где
имению. Они назначали свидания в разных местах. Обычно он заезжал за ней в
условленное место, а поздно вечером привозил домой. Я пыталась втолковать им,
что этому пора положить конец, но они и слушать не желали. Даже Верити. А уж
Майкл – тем более.
– Она собиралась выйти за него замуж? – спросила мисс
Марпл.
– Едва ли. Сомневаюсь, что мысль о браке вообще посещала
его.
– Как мне жаль вас! – воскликнула вдруг мисс
Марпл. – Наверное, вы очень много пережили.
– Да. И страшнее всего было опознавать труп. Это произошло
через некоторое время после ее исчезновения. Мы, конечно, решили, что она
сбежала с ним, и надеялись когда-нибудь услышать о них. Я знала, что полиция
серьезно взялась за дело. Они допрашивали Майкла в участке, но его показания не
соответствовали тому, что говорили местные жители.
А потом нашли ее тело. Далеко отсюда. Примерно в тридцати
милях. В старой траншее возле заброшенной дороги, по которой сейчас почти никто
не ездит. И вот мне пришлось отправиться в морг для опознания. Кошмарное
зрелище! Жестокое, зверское убийство! За что он так изувечил ее? Разве мало
было просто задушить ее же собственным шарфом! Все, не могу... не могу больше
говорить об этом. Это невыносимо... просто невыносимо... – Слезы
покатились по лицу Клотильды.
