Бригада Колобка залегла и поползла.
— А почему ползком? — спросил Колобок ползя… то есть скользя… то есть двигаясь по-пластунски. — Почему?
— Мы можем спугнуть браконьеров. А они вооружены.
— Мне кажется, лучше их сразу и спугнуть, — сказала Колбочкина, — а то ведь они нас этим оружием перестрелять могут.
Но спугивать никого не пришлось. Впереди гремела музыка, раздавались песни. Шел рыбно-спортивный праздник. Играли вальс «Амурские волны», песню «С утра сидит на озере веселый рыболов» и все песни композитора Рыбникова.
Колобок вместе со своим отрядом подошел к гуляющим и спросил:
— По какому поводу гуляем, граждане? По какому случаю?
— По случая Дня рыбака.
— По поводу рыбных соревнований.
— А почему соревнования в заповедной зоне?
— А потому что так решил товарищ Объезжалов.
Колобок запомнил эту фамилию. И пошел дальше. Он подошел к группе охотников.
— По какому случаю стреляем, товарищи охотники? По какой дичи? Ведь охота запрещена.
— По случаю Дня рыбака. Запрещена охота на птиц и зверей, а мы стреляем по рыбе.
— Кто же это так остроумно решил?
— Как кто? У нас один решальщик — тов. Объезжалов.
Колобок еще раз запомнил эту фамилию. И снова двинулся со своим отрядом и с пенсионером Картонкиным. На берегу Голубого озера стоял плавучий домик с видом на озеро. Из окна домика доносился запах свежежареной рыбы и вылетала громовая музыка. А от причала домика шла почти до середины озера цепочка поплавков. Кто-то поставил сеть. Около сети крутился какой-то товарищ, вернее гражданин. В синих трусах с лампасами.
— Гражданин, гражданин! — подозвал его Колобок. — Подойдите сюда. Вы арестованы.
— За что?
— За установку сетей в заповедной зоне.
— Да? — возмутился гражданин-товарищ. — А у меня разрешение есть от самого товарища Объезжалова. К нам на соревнование приедет комиссия из центра. Мы должны накормить ее всеми видами рыб, которые водятся в наших угодьях.
— Но если у вас будут рыбные соревнования, рыбные спортсмены наловят рыбу. И можно ею накормить комиссию.
— А если не наловят? Мы не должны ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача. Так говорит товарищ Объезжалов.
— Колобок, — вскричала эмоциональная Колбочкина, — откудова им поймать рыбу, когда некоторые ставят сети?
Тут не выдержал военный пенсионер тов. Картонкин:
— А ну, позвать сюда этого Объезжалова! Если он, конечно, не ушоци.
— Никуда он не ушоци. Он отдыхаючи.
— Позвать его сюда. Мы сдадим его в милицию.
— В какую такую милицию? — сказал человек в трусах с лампасами. — Милиция — это я.
Он поднял с помоста милицейскую фуражку и надел на голову. Теперь, в фуражке и в трусах с лампасами, он сразу стал похож на представителя власти… в трусах и в фуражке.
— Так что идите отсюдова, пока я вас самих не арестовал.
— Ничего себе! — сказала потрясенная Колбочкина. — Некоторые на милиционера открытки посылают, а у некоторых есть личные милиционеры-рыбаки.
— Да вы знаете кто перед вами! — вскричал Булочкин. — Да это же сам Колобок. Немедленно позовите вашего Объезжалова товарища.
Тут в окошко плавучей гостиницы высунулся кучеряво-лысоватый товарищ лет сорока с хвостиком и сказал:
— Это кто хочет поговорить с товарищем Объезжаловым?
— Мы хотим! — смело ответил Колобок.
— Кто это мы? Из какой вы организации?
— Мы из организации НПДД.
— Это что-то железнодорожное?
— Нет, это неотложно-доброе.
— Тогда вы неотложно запишитесь ко мне на прием. Может быть, я вас приму в первом месяце второго квартала.
— А теперь вокруг! — скомандовал человек в трусах с лампасами. — Из заповедной зоны шагом марш!
— Колобок! — вскричал отчаянный Булочкин. — Давай возьмем их штурмом!
Военный пенсионер товарищ Картонкин удержал его.
— Нет! Штурмом мы их не возьмем. Мы возьмем их военной хитростью.
Но Колобок был не согласен.
— Нет, мы не будем брать их военной хитростью. Мы возьмем их народным гневом.
— Колобок! — сказала Колбочкина. — А где мы возьмем народный гнев? Тут и народа-то нет, одни туристы-гитаристы.
— А что? Туристы-гитаристы такие же люди, как и мы, только плохие. Если мы с ними поговорим как следует, они нам помогут.
— Шеф, — предложил Булочкин. — завтра будет рыбный праздник, народное гуляние, вот мы и обратимся к людям, вызовем народный гнев.
— Завтра все будут веселиться, и мы можем вызвать этот гнев на себя. Надо действовать сегодня.
Летучий отряд Колобка двинулся к стойбищу туристов-гитаристов. Там вовсю кипела жизнь: горели костры, ставили палатки, работали все радиостанции.
Колобок не стал терять времени даром. Он вскочил на ближайший пенек и произнес:
— Друзья!
— Тамбовские волки тебе друзья! — нестройно ответили туристы.
— Товарищи!
— Сибирские медведи тебе товарищи! — опять отозвались туристы.
— Верно! — вдруг согласился Колобок. — Тамбовские волки и сибирские медведи — это мои товарищи. Вся природа, все звери — мои товарищи. Да и ваши тоже. Они вас любят, они на вас надеются, они тянут к вам ручонки… с просьбой защитить.
— Какие ручонки! — сказал кто-то из туристов. — У них же лапы!
— Правильно, — подхватил Булочкин. — Правильно говорит этот товарищ с топором. У них лапы. Поэтому они тянут не ручонки, а лапчонки.
— И они говорят нам: «Друзья, на нас надвигаются ваши новостройки, ваши дороги и фабрики, ваши школы и детские сады, в которых учатся и отдыхают ваши дети. А где учиться и отдыхать нашим детям?»
— Как где? Вон сколько у нас просторов, — сказал другой турист.
А Колобок подхватил:
— Правильно, правильно говорит этот товарищ с пилой. Правильно, но неверно. Никаких почти просторов не осталось. Осталось лишь немного заповедников. Да и то есть отдельные отсталые начальники, которые нарушают заповедность заповедных мест. Они проводят там праздники, соревнования и даже ставят сети. Вон, видите сеть на половину озера.
— Так что завтра рыбы не будет и вы своим динамитом будете глушить не рыбу, а лесных комаров, — сказал военный пенсионер Картонкин.
