– Защита может задавать присяжным вопросы, – сказал судья
Маркхэм.
– Ваша честь, я считаю, что лучшего состава суда мы не могли
и желать.
Джон Лукас вскочил на ноги и недоверчиво спросил:
– Вы что же, не будете лично расспрашивать каждого
присяжного?
Судья Маркхэм ударил по столу молотком:
– Защитник совершенно четко изложил свои намерения!
Но даже бывалого судью поразила необычайная покладистость
адвоката. Он достаточно повидал выступлений Мейсона на процессах и понял, что
тот готовит какой-то ход.
– Очень хорошо, – вздохнув, проворчал заместитель окружного
прокурора. – Очень…
– Теперь вы можете приступить к проверке присяжных, – сказал
судья, кивая Лукасу.
Обвинитель провел процедуру с особой тщательностью.
Очевидно, он считал, что Мейсону удалось протащить в состав скамьи присяжных
своих людей. Он не понимал, что у присутствующей публики росло предубеждение
против него, придирающегося без видимых оснований к составу присяжных и
пытающегося уличить их во лжи и пристрастности.
Постепенно лицо судьи Маркхэма приняло благодушное
выражение. Блестящими глазами он посматривал на Мейсона, разгадав его маневр.
Он давно уяснил, что, если Мейсон выглядит особенно наивным и бесстрастным,
значит, нужно ждать жарких боев и неожиданных выпадов.
Наконец заседание началось.
Джон Лукас выглядел возбужденным и напряженным. Мейсон
казался изысканно вежливым и уверенным, что невиновность его клиентки будет
доказана без особого труда.
Первым вызвали для дачи показаний офицера Гарри Экстера.
Этот свидетель выступал с присущей полицейскому подозрительностью к адвокату
защиты, опасаясь какого-нибудь подвоха с его стороны. Со скрупулезной дотошностью
он рассказал, как прибыл в Колмонт-апартментс, как нашел там мужчину в
бессознательном состоянии и какие меры им были приняты после этого.
Лукас предъявил для обозрения кольцо с ключами от гаража и
машин.
– Вы хотели бы их осмотреть, господин адвокат? – спросил он.
Мейсон с безразличным видом покачал головой.
Экстер подтвердил, что это именно те ключи, которые были
найдены в квартире убитого. После этого ключи были приобщены к делу в качестве
вещественного доказательства со стороны обвинения. Далее свидетель опознал
фотографию комнаты, в которой был обнаружен труп, и сообщил некоторые
подробности относительно положения тела и мебели. После этого к допросу
приступил Мейсон. Он не повышал голоса и даже не поднял головы, продолжая
сидеть в свободной позе человека, непринужденно говорившего на интересную тему.
– Был ли в комнате, где обнаружен убитый, будильник? –
спросил Мейсон.
– Да, сэр.
– Какова его судьба?
– Он был изъят из квартиры в качестве вещественного
доказательства.
– Вы бы узнали этот будильник, если бы вам его предъявили?
– Да.
Мейсон повернулся к Джону Лукасу:
– Будильник у вас?
– Да, – ответил тот, ничего не понимая.
– Будьте добры предъявить его Высокому суду.
– Как только его доставят сюда, – ответил заместитель
окружного прокурора.
– Чем привлек ваше внимание этот будильник? – спросил Мейсон
у свидетеля.
– Он был поставлен на два часа ночи. Может быть, на два часа
без нескольких минут.
– Часы шли?
– Да.
– Посмотрите на фотографию. Скажите, на ней изображен тот
самый будильник?
– Да.
– Будьте добры, покажите фотографию членам Высокого суда.
Свидетель обошел присяжных, поочередно показывая каждому
будильник на фотографии.
– Могу ли я попросить представить Высокому суду будильник в
качестве вещественного доказательства? – вкрадчивым голосом спросил Мейсон.
– Его представят Высокому суду, как только доставят сюда, –
заверил Лукас.
– Я бы хотел задать несколько вопросов свидетелю по поводу
этого будильника, – обратился Мейсон к судье Маркхэму, – имея его перед глазами
как вещественное доказательство.
– Будильник не был представлен на процесс представителями
обвинения, – объяснил судья Маркхэм. – Мне думается, не следует прерывать нашей
работы. Как только будильник будет доставлен, я дам вам возможность допросить
данного свидетеля.
– Хорошо, ваша честь, – согласился Мейсон. – Пока у меня
вопросов нет.
Мейсон сел на свое место.
После этого в качестве свидетелей вызывались работники
отдела по раскрытию убийств и бригады «Скорой помощи». Врач описал ранение,
нанесенное пострадавшему топором, которое впоследствии стало причиной его
смерти. Наконец, обвинение предъявило суду сам топор, на котором все еще видны
были пятна крови и волосы, приставшие к лезвию.
Мейсон сидел совершенно неподвижно, словно происходившее его
не касалось. Он не задал ни одного вопроса свидетелям, выступавшим один за
другим.
После короткого перерыва в свидетельскую ложу был приглашен
Фрэнк Лейн – веселый и энергичный молодой человек, работающий на
бензозаправочной станции механиком, который обслуживал машину Роды в ночь на
шестнадцатое июня.
– Когда она приехала к вам на станцию? – спросил Лукас.
– В час сорок пять, – ответил Лейн.
– Что она делала?
– Сидела за рулем «Шевроле».
– Какая неисправность была у автомобиля?
– Спустила правая задняя покрышка.
– Что предприняла обвиняемая?
– Завела машину на территорию станции и попросила меня
сменить покрышку.
– Как вы поступили?
– Заменил колесо на запасное. И только потом заметил, что и
у этого колеса камера спущена. До меня донесся тихий свист – из камеры выходил
воздух.
– Что вы предприняли?
– Она попросила поставить ей новое колесо, что я и сделал.
– Вы говорили с обвиняемой по поводу времени?
– Да, сэр.
– В каком плане?
– Я предложил ей завулканизироватъ камеру в ее присутствии,
но она ответила, что у нее нет времени, что она опаздывает на свидание и не
может ждать. За своими камерами она обещала заехать на следующий день.
– Вы выписали ей счет за работу?
