Гвенда молчала. Эрскин вновь повернулся к ней.
— Пожалуй, будет лучше, если я все вам расскажу. Это
займет у меня мало времени. Я просто не хочу, чтобы у вас сложилось не
правильное мнение о Хелен. Мы встретились с ней на корабле по пути в Индию.
Один из моих сыновей заболел, моя жена осталась с ним и должна была приехать в
Индию следующим рейсом. Хелен направлялась туда, чтобы выйти там замуж за
человека, который состоял на службе в лесном ведомстве. Она не любила его, но
он был ее старым другом, человеком мягким и добрым; к тому же она стремилась
покинуть свой дом, где ей жилось несчастливо. Мы полюбили друг друга.
Он сделал паузу.
— Для вас это, конечно, просто слова. Но я хотел подчеркнуть,
что овладевшее нами чувство не имело ничего общего с банальными интрижками,
завязывающимися между пассажирами одного корабля. Между нами все было серьезно.
Эта любовь… как бы вам объяснить… застала нас врасплох, но выхода из положения
я, увы, не нашел. Я не мог уйти от Джанет и детей. Хелен понимала это не хуже
меня. Если бы речь шла только о моей жене… Но ведь были еще и мальчики. У нас
не оставалось никаких надежд, и мы пришли к выводу, что нам надо проститься и
попытаться обо всем забыть. — Он коротко и невесело засмеялся. —
Забыть? Мне не удавалось забыть о ней ни на одно мгновение. Моя жизнь
превратилась в ад. Я не мог не думать о ней… Замуж за того, к кому она ехала,
она не вышла. В последний момент она не решилась это сделать и уехала обратно в
Англию. По пути она встретилась с одним человеком, видимо, вашим отцом. Спустя
примерно два месяца она обо всем написала мне. По ее словам, майор Халлидей
тяжело переживал потерю жены; к тому же у него остался на руках ребенок. Хелен
надеялась, выйдя за него замуж, сделать его счастливым и думала, что это лучший
выход из положения. Ее письмо пришло из Диллмута. Месяцев через восемь мой отец
умер, я подал в отставку, и мы с семьей перебрались в Англию. Прежде чем
окончательно поселиться в этом доме, мы решили провести несколько недель на
отдыхе. Моя жена предложила Диллмут, так как одна из ее знакомых отзывалась о
нем как об очень милом и спокойном городке. О Хелен она, естественно, ничего не
знала. Представьте себе, перед каким я оказался соблазном! Вновь встретиться с
Хелен… Увидеть того, чьей женой она стала…
Эрскин немного помолчал, прежде чем продолжить:
— Мы остановились в «Ройал Кларенс». Наш приезд в
Диллмут оказался ошибкой, так как, увидев Хелен, я обрек себя на адские муки…
Она казалась счастливой, и я не знал, любила ли она меня по-прежнему… Может
быть, нет… Может быть, она поборола в себе это чувство. Но моя жена стала
что-то подозревать. Она чрезвычайно ревнива, всегда была такой. Вот и
все, — резко заключил он. — Мы уехали из Диллмута…
— Семнадцатого августа, — добавила Гвенда.
— Семнадцатого? Возможно. Теперь я уже точно не помню.
— Это было в субботу.
— Да, вы правы. Я помню, как Джанет говорила мне, что в
этот день на дорогах будет много машин, но я не думаю, что…
— Попытайтесь, пожалуйста, вспомнить, когда вы в
последний раз видели мою мачеху… Хелен.
Он устало улыбнулся.
— Мне не нужно прилагать к этому большие усилия. В
последний раз я встретился с ней накануне нашего отъезда на пляже. После ужина
я пошел прогуляться по берегу моря, там я и увидел ее. Поблизости никого не
оказалось, и я проводил ее до дома. Мы шли через сад…
— В котором часу это было?
— Я точно не помню… Наверное, около девяти вечера.
— И вы с ней простились?
— И мы с ней простились. — Он опять невесело
засмеялся. — О, мы простились совсем не так, как вы думаете. Все произошло
очень внезапно и быстро. Хелен просто сказала мне: «А теперь, я прошу вас,
уходите. Уходите немедленно. Мне лучше не…» Она замолчала, а я… я ушел.
— К себе в отель?
— В общем-то да. Но сначала я долго бродил за городом.
— По истечении стольких лет трудно говорить что-то
конкретное о датах, — вздохнула Гвенда, — но я думаю, именно в тот
вечер Хелен ушла из дома. Ушла — и больше не вернулась.
— Понимаю. А так как я на следующий день уехал из
Диллмута, все решили, что она сбежала со мной. Какого же прекрасного мнения
люди о себе подобных…
— Как бы то ни было, мне нужно знать, уехала ли она с
вами, — упрямо сказала Гвенда.
— Господи, конечно же, нет! Мы никогда не обсуждали
этот вариант.
— Почему же она, по-вашему, ушла?
Эрскин нахмурил брови. Гвенда почувствовала, что в нем
начинает пробуждаться интерес.
— Да, здесь действительно есть о чем задуматься. Она не
оставила никакой записки?
Гвенда задумалась над этим вопросом, затем ответила то, что,
как ей казалось, соответствовало истине:
— Насколько мне известно, никакой записки она не
оставляла. Считаете ли вы, что она ушла с кем-то другим?
— Нет, разумеется, нет.
— Вы, похоже, абсолютно в этом уверены.
— Я действительно в этом уверен.
— Тогда почему же она ушла?
— Если она ушла вот так, неожиданно, я могу вообразить
себе только одну причину: она убежала от меня.
— От вас?
— Да. Она могла опасаться, что я буду пытаться вновь
увидеть ее, что я начну ее преследовать… Она, несомненно, поняла, что я
по-прежнему от нее без ума… Да, так, наверное, и случилось.
— Ваше предположение не объясняет, почему она больше
никогда не вернулась, — возразила Гвенда. — Скажите мне, Хелен вам
когда-нибудь говорила о моем отце? Например, что она о нем беспокоится или… что
она боится его? Или что-либо еще?
— Боится его? С какой стати? А, понимаю. Вы думаете, он
мог ревновать ее. У него был ревнивый характер?
— Я не знаю. Он умер, когда я была совсем маленькая
— Да, верно. Мне он всегда казался совершенно нормальным
и милым человеком. Он любил ее, гордился ею — вот и все. Нет, это я ревновал ее
к нему.
— Значит, они производили впечатление обыкновенной
счастливой пары?
— Да. Мне было одновременно и радостно, и больно видеть
это… Нет, Хелен никогда не говорила со мной о нем. Как я уже вам сказал, мы
почти никогда не оставались одни, и откровениями мы не обменивались. Но теперь,
когда вы задали этот вопрос, я вспоминаю, что нашел ее встревоженной…
— Встревоженной?
— Да. Я тогда решил, что ее беспокоит присутствие моей
жены. — Он на мгновение задумался. — Но теперь я понимаю, что у нее
была более серьезная причина. — Он пристально взглянул на
собеседницу. — Боялась ли она своего мужа? Ревновал ли он ее к знакомым ей
мужчинам?
