Мисс Марпл нахмурилась и замолчала.
— Конечно, Луиза вполне могла разбиться насмерть при
падении, — медленно продолжила она. — Но не тем человеком был Гарри
Лекстон, чтобы оставлять что-то на волю случая. Иначе зачем бы ему тратить свое
время на миссис Эдж? Сильно подозреваю, что при ближайшей ревизии ее муж
недосчитался какого-нибудь сильнодействующего наркотика или яда. Думаю, Гарри
Лекстон ввел его Луизе перед вашим приходом, совершенно уверенный, что падение
с лошади покажется вам вполне убедительной причиной столь скорой смерти.
Доктор Хейдок кивнул.
— А почему вы его заподозрили? — поинтересовалась
мисс Марпл.
— Честно говоря, мне бы это и в голову не пришло. Помог
случай. Вы же знаете: убийца, совершенно уверенный в безупречности своего
плана, впадает в нечто вроде эйфории и становится удивительно беспечен. В
общем, я как раз подошел к нему, чтобы выразить свои соболезнования… Как сейчас
помню, мне было чертовски жаль парня… Ну, а ему вздумалось полезть в карман за
платком. Я так понимаю, слезы вытереть. И у него из кармана выпал шприц для
подкожных инъекций! Он его, конечно, сразу же спрятал, но с таким видом, что
тут уж любой на моем месте задумался бы. Здоровью Гарри Лекстона позавидовал бы
и буйвол, наркоманом он тоже не был, так на кой черт, спрашивается, ему шприц?
В общем, когда я делал вскрытие, то уже предполагал
возможность отравления. И действительно обнаружил строфантин
[7]
.
Вот, собственно, и все. Остатки строфантина были найдены в доме Лекстона при
обыске, Белла Эдж призналась на допросе, что это она передала его Гарри, и,
наконец, старая Маргетройд подтвердила, что он заплатил ей за спектакль с
проклятиями.
— А как ваша племянница? Долго переживала?
— Ну что вы! Она, конечно, успела им сильно увлечься,
но не настолько же, чтобы закрыть глаза на убийство! В общем, не очень долго.
Доктор сложил свою рукопись.
— Ну что же, мисс Марпл, ставлю вам «отлично». И себе,
кстати сказать, тоже. Лекарство явно пошло вам на пользу. Я вижу перед собой
прежнюю мисс Марпл!
Дело безупречной служанки
— Не хотелось бы вам мешать, мэм…
У мисс Марпл, которая никогда за словом в карман не лезла,
много чего нашлось бы сказать о людях, которые никому не хотят мешать и,
однако, тем только и занимаются, но для этого она слишком любила свою маленькую
служанку.
— Конечно, Эдна, — только и сказала она. —
Входи и прикрой дверь. Так что там у тебя стряслось?
Войдя в комнату, Эдна послушно закрыла дверь и остановилась
напротив мисс Марпл. При этом она упорно смотрела в ковер, а ее пальцы нервно
теребили край передника.
— Что такое, Эдна? — ласково спросила мисс Марпл.
— Ах, мэм, моя кузина Глэдди… Она потеряла место!
— Бог мой! Какая жалость! Она ведь, если не ошибаюсь,
служила в Олд-Холле? У сестер Скиннер?
— Да, мэм, совершенно верно. И она ужасно переживает,
ну просто ужасно.
— Мне казалось, она давно уже привыкла к перемене мест,
разве нет?
— Но, мэм, она ведь в поисках. Ну, чтобы душа лежала.
Но до сих пор она каждый раз уходила сама.
— А на этот раз дело обстоит иначе? — удивилась
мисс Марпл.
— Да, мэм… И она страшно переживает.
Мисс Марпл не переставала удивляться. Сколько она помнила
Глэдис, которая иногда заходила к ним в свой выходной поболтать с Эдной на
кухне, это была на редкость жизнелюбивая, неунывающая и уравновешенная особа.
— Все дело в том, мэм, — продолжала Эдна, —
как именно это произошло. И особенно как при этом на нее смотрела мисс Скиннер.
— И как же она на нее смотрела? — заинтересовалась
мисс Марпл и тут же получила самый подробный отчет о всех обстоятельствах этого
«гнусного дела».
— Ох, мэм, вы просто не поверите, как Глэдди
переживает! Понимаете, у мисс Эмили пропала брошка и поднялся страшный шум.
Нет, это-то как раз понятно: кому понравится, когда у него что-то пропадает?
Это всегда неприятно, так ведь? А уж как Глэдди старалась.., ну просто все
перерыла — брошка словно сквозь землю провалилась! Мисс Лавиния уже собиралась
идти в полицию, а тут она как раз и нашлась. Лежала себе в туалетном столике, в
самой глубине ящика. Глэдис еще так обрадовалась… А на следующий день из-за
какой-то несчастной разбитой тарелки мисс Лавиния пришла в ярость и сказала,
что увольняет Глэдди и чтоб через месяц духу ее в доме не было. Только каждому
ясно, что дело-то вовсе не в тарелке, а что мисс Лавиния просто искала, к чему
бы придраться. На самом-то деле все из-за этой броши. Представляете, они
думают, будто Глэдди ее взяла, а потом — когда заговорили про полицию —
испугалась и положила на место. А Глэдди на такое не способна, уж я-то ее знаю.
Никогда она такого не сделает, мэм, вот… А теперь точно пойдут всякие
разговоры, а она как раз в поисках…
Мисс Марпл понимающе кивнула. Особой симпатии к хвастливой и
излишне самоуверенной Глэдис она не испытывала, но в ее честности была твердо
убеждена и прекрасно понимала, как все это должно было ее расстроить.
— Так вот, мэм… Может, вы могли бы ей как-то
помочь? — с надеждой спросила Эдна.
— Просто скажи ей, чтоб перестала глупить, —
отрезала мисс Марпл. — Раз она не брала брошь — а я знаю, что не
брала, — нечего и расстраиваться.
— Но разговоры-то все равно пойдут, — уныло
протянула Эдна.
— Ну хорошо, — вздохнула мисс Марпл. — Я
сегодня как раз буду в тех местах и.., э-э-э.., поговорю с сестрами.
— Ой, огромное вам спасибо, мэм! — обрадованно
вскричала Эдна.
Олд-Холл представлял из себя древнее викторианское
сооружение, затерянное в лесу и окруженное на редкость не ухоженным парком.
Когда — немедленно по окончании строительства — выяснилось, что целиком дом ни
продать, ни хотя бы сдать внаем не удастся, владелец поставил перегородки,
разделив его на четыре квартиры, провел центральное отопление и разбил в парке
что-то вроде участка для общего пользования. Эксперимент удался. В одну из
квартир въехала богатая и эксцентричная пожилая дама с личной горничной, обожающая
птиц и днями напролет задающая им в саду роскошные обеды. В другой поселился
судья, удалившийся на пенсию после долгих лет службы в Индии, и его жена.
Третью квартиру заняла чета молодоженов. Четвертую удалось сдать всего пару
месяцев назад двум сестрам — убежденным старым девам. Соседи вследствие
отсутствия общих интересов решительно не желали друг с другом знаться, что, по
мнению хозяина, было только к лучшему. Весь его опыт говорил о том, что стоит
между соседями возникнуть дружбе, как немедленно начинаются и ссоры,
разрешением которых все почему-то считают его обязанным заниматься.
