— А вышло как раз наоборот! — вмешалась
Чармин. — Похоже, нам придется даже продать Энсти — родовое поместье, где
мы оба выросли. Но никуда не денешься: нужны деньги.
— Чармин, — заметил Эдвард, — ты
отвлекаешься.
— Ну тогда сам и рассказывай!
Эдвард снова повернулся к мисс Марпл:
— Понимаете, в чем дело… С возрастом дядя Мэтью
становился все более и более подозрительным. Под конец уже вообще никому не
доверял!
— И правильно делал, — заметила мисс Марпл. —
Даже не верится, до чего люди сейчас испорчены.
— Вот и дядя Мэтью в этом нисколько не сомневался. Он и
сам как-то погорел, доверившись одной сомнительной конторе, а одного его друга
банкиры так просто разорили. Так что под конец он во всеуслышание утверждал,
что самое умное, что можно сделать с деньгами, — это обратить их в золото
и закопать.
— А, — протянула мисс Марпл. — Кажется, я
начинаю понимать.
— Друзья пытались его образумить, убеждали, что капитал
должен находиться в обороте и приносить доход, но на него это не действовало.
«Бог с ним, — говорил он, — с доходом! Деньги нужно держать только в
сундуке и под кроватью, а еще лучше взять и закопать в саду».
— И когда он умер, — подхватила Чармин, — при
всем своем богатстве не оставив никаких ценных бумаг, мы решили, что он так и
сделал: зарыл деньги в саду.
— Нам удалось выяснить, что время от времени он снимал
со счета крупные суммы, — пояснил Эдвард, — о дальнейшей судьбе
которых в бумагах нет ни малейшего намека. Ну, и нам показалось вполне
вероятным, что он именно так и поступал: покупал золото и закапывал его.
— А он ничего не говорил перед смертью? Не оставил
бумаг, писем?
— Нет. Вот это и сводит нас с ума. Последние несколько
дней он почти постоянно был без сознания. Только уже перед самой смертью
ненадолго пришел в себя, посмотрел на нас, хихикнул — тихонько так — и
проговорил: «У вас, мои голубки, все будет тип-топ». И похлопал себя по глазу.
Как сейчас помню, по правому. И все… Бедный старый дядя Мэтью…
— По глазу… — задумчиво повторила мисс Марпл.
— Вам это тоже кажется подозрительным? — оживился
Эдвард. — Я помню, в одном из рассказов про Арсена Люпена
[4]
стеклянный глаз использовали как тайник… Только у дяди Мэтью оба глаза были настоящими.
— Нет, мне пока что-то ничего не приходит в голову.
— А Джейн говорила, вы сразу скажете, где
копать, — обиженно надула губки Чармин.
Мисс Марпл виновато улыбнулась.
— Поверьте, я бы с радостью… Но я ведь совершенно не
знала вашего дядю. Я даже не представляю себе, что он был за человек. И потом,
я не видела дома.
— А если бы видели? — осведомилась Чармин.
— Ну, тогда, наверное, все было бы проще, —
скромно ответила мисс Марпл.
— Проще! — фыркнула Чармин. — Вот приезжайте
к нам в Энсти… Посмотрим тогда, так ли это просто, как кажется.
Чармин была в полной уверенности, что беседа так и
закончилась ничем, совершенно не думая о безграничном простодушии, так
свойственном мисс Марпл.
— Ой! — смутившись от неожиданности, обрадованно
воскликнула она. — Огромное вам спасибо, душечка. Вы даже не
представляете, как давно я мечтала отыскать какие-нибудь зарытые сокровища!
Особенно если это поможет соединить два любящих
сердца, — добавила она, в лучшей поздневикторианской манере одаряя молодых
людей чуть смущенной улыбкой.
— Ну вот, видите? — воскликнула Чармин, театрально
разводя руками.
Они только что завершили обход Энсти. Осмотрели вдоль и
поперек исполосованный канавами огород, прогулялись по рощице с безжалостно
выкопанными деревцами, побывали на чердаке, усеянном содержимым выпотрошенных
сундуков и коробок и, наконец, в подвале с вывороченными плитами пола. Особенно
тягостное впечатление произвела на мисс Марпл некогда зеленая и опрятная
лужайка перед домом, превращенная теперь в изрытое ямами и траншеями подобие
полигона. Они измерили и простучали все стены, обследовали всю старинную
мебель, с виду способную содержать хоть какой-нибудь тайник, — ничего!
Все бумаги, которые оставил после себя покойный Мэтью
Страунд, так и лежали чудовищной кипой на столик в его спальне. Чармин с
Эдвардом просмотрели их все. Эти бумаги не давали молодым людям покоя. Они
вновь и вновь обращались к ним, просматривая счета, приглашения и деловую
переписку в надежде отыскать в них до сих пор не замеченный ключ.
— Может, проглядеть еще разок? — с неиссякаемым
оптимизмом предложила Чармин.
— Думаю, это лишнее, — покачала головой мисс
Марпл. — Мне всегда казалось, что во всем нужно знать меру. Вот, например,
у моей подруги, миссис Элдрич, была чудесная служанка… Вы не поверите, как она
натирала линолеум… Но однажды, натирая его в ванной, она настолько увлеклась,
что когда несчастная миссис Элдрич, приняв душ, потянулась за полотенцем,
губчатый коврик прямо-таки выскользнул у нее из-под ног. Естественно, бедняжка
упала и при этом сломала себе лодыжку. Самое неприятное, она не могла
самостоятельно отпереть дверь в ванную, и пришлось вызывать садовника, чтобы он
принес лестницу и залез туда через окно… Миссис Элдрич долго потом не могла
оправиться от этого потрясения. Понимаете, она женщина очень застенчивая, а
тут… Садовник! И она. В ванной. Ой, опять увлеклась, — опомнилась мисс
Марпл, поймав изумленный взгляд Эдварда. — Вечно меня заносит… И ведь
прекрасно знаю за собой этот недостаток, но ничего не могу поделать: одно цепляется
за другое и совершенно невозможно остановиться. Я ведь только хотела сказать,
что, если задуматься…
— Вот именно, мисс Марпл, — мрачно проговорил
Эдвард, — если задуматься. Боюсь, тут вам придется рассчитывать только на
себя. На нас с Чармин надежды никакой.
— Ну, для вас все это, разумеется, особенно тяжело.
Если вы не против, я просмотрю бумаги. Конечно, если там нет ничего личного. Не
хотелось бы, чтобы меня считали чересчур любопытной…
— Ну что вы, о чем речь? Смотрите, конечно. Боюсь
только, вы даром потратите время.
Мисс Марпл не медля уселась за стол и принялась старательно
перебирать бумажки. Через некоторое — и немалое — время все документы оказались
разложены небольшими аккуратными стопками. Мисс Марпл, невидяще глядя прямо
перед собой, молча застыла на стуле, совершенно не замечая терпеливо ожидавших
результатов молодых людей.
