– Безусловно. И, наверное, при этом вы пытались
несколько раз написать это слово на уголке промокашки или на каком-нибудь
ненужном клочке бумаги, чтобы посмотреть, правильно ли оно выглядит. Ну вот,
именно это и делала миссис Инглторп. Обратите внимание, что слово «possessed»
написано вначале с одним «s», а затем правильно – с двумя «s». Чтобы убедиться
в правильности написания, она повторила слово несколько раз и попробовала
употребить его в фразах. О чем это говорит? О том, что в тот день после полудня
миссис Инглторп написала это слово. Сопоставив находку с обгоревшим куском
бумаги, найденным в камине, я пришел к мысли о завещании – документе, в котором
почти наверняка содержится это слово. Моя догадка была подтверждена еще одним
обстоятельством. В общей суете, вызванной трагическим происшествием, будуар в
то утро не подметался, и около письменного стола я обнаружил несколько клочков
темно-коричневой земли. В течение нескольких дней стояла прекрасная погода, и
обычные башмаки не могли оставить такой след.
Я подошел к окну и сразу обратил внимание на то, что клумбы
с бегониями совсем недавно вскопаны и земля на них точно такая же, как на полу
в будуаре. Кроме того, от вас я также узнал, что бегонии сажали вчера после
полудня. Теперь я был уверен, что один, а возможно, и оба садовника (на клумбах
остались следы двух пар ног) входили в будуар. Если бы миссис Инглторп просто
захотела с ними поговорить, она, очевидно, подошла бы к окну и садовникам
незачем было бы заходить в комнату. Теперь я был вполне убежден, что она
составила новое завещание и позвала обоих садовников, чтобы они его
засвидетельствовали, поставив свои подписи. События подтвердили, что мое
предположение оказалось правильным.
– Очень прозорливо! – не мог я не
восхититься. – Должен признаться, что выводы, которые сделал я, глядя на
эти нацарапанные на конверте слова, были совершенно ошибочны.
Пуаро улыбнулся.
– Вы даете слишком большую волю вашему воображению,
друг мой, – заметил он. – Воображение – хороший слуга, но плохой
господин. Самое простое объяснение всегда наиболее вероятно.
– Еще один вопрос. Как вы узнали, что ключ от портфеля
миссис Инглторп был потерян?
– Я этого не знал. Это была догадка, которая оказалась
верной. Вы, конечно, заметили, что ключ висел на куске проволоки. Это вызвало
предположение, что его, скорее всего, сорвали с непрочного кольца общей связки.
Видите ли, если бы ключ был потерян и найден, миссис Инглторп сразу же вернула
бы его на свою связку. Однако на связке я обнаружил дубликат: новый блестящий
ключ. Это и привело меня к предположению, что кто-то другой, а не миссис
Инглторп, вставил ключ в замок портфеля.
– Конечно! – подхватил я. – И это был Алфред
Инглторп!
Пуаро с любопытством посмотрел на меня:
– Вы так уверены в его вине?
– Естественно. И это подтверждается каждым новым
обнаруженным фактом!
– Напротив, – спокойно возразил Пуаро. – Есть
несколько фактов в его пользу.
– О, полно!
– Да-да!
– Я вижу лишь один, – сказал я.
– Что именно?
– В прошлую ночь его не было дома.
– Bad shot!
[28]
– как говорите вы,
англичане. Вы выбрали как раз тот факт, который, по моему мнению,
свидетельствует против него.
– Как это? – удивился я.
– Если бы мистер Инглторп знал, что его жена будет
отравлена прошлой ночью, он, конечно, устроил бы все так, чтобы уйти из дому.
Здесь может быть два объяснения: либо он знал, что должно случиться, либо у
него была своя причина для отсутствия.
– И какая же это причина? – скептически спросил я.
Пуаро пожал плечами:
– Откуда мне знать? Но, без сомнения, дискредитирующая.
По-моему, мистер Инглторп – мерзавец, но это не значит, что он обязательно и
убийца.
Я покачал головой. Слова Пуаро не показались мне
убедительными.
– Наши мнения разошлись? – продолжил Пуаро. –
Ну что же, пока оставим это. Время покажет, кто из нас прав. Давайте обратимся
теперь к другому. Как вы объясняете, что все двери спальни были закрыты на
задвижки изнутри?
– Ну… – Я задумался. – На это необходимо
взглянуть логически.
– Верно.
– Я объяснил бы это так. Двери были на задвижках (мы в
этом сами удостоверились), тем не менее наличие стеарина на полу и уничтожение
завещания свидетельствуют о том, что ночью кто-то входил в комнату. Вы с этим
согласны?
– Безусловно! Преподнесено с предельной ясностью.
Продолжайте!
– Так вот, – заключил я, ободренный
поддержкой, – если человек, оказавшийся в комнате, не вошел в нее через
окно и не появился там каким-то чудом, следовательно, дверь ему открыла изнутри
сама миссис Инглторп. Это подкрепляет нашу уверенность в том, что человек,
которого мы имеем в виду, был ее мужем. Совершенно естественно, что ему она
могла открыть.
Пуаро покачал головой:
– Почему? Миссис Инглторп закрыла на задвижку дверь,
ведущую в его комнату (поступок крайне необычный с ее стороны!), потому что
именно в тот день сильно с ним поссорилась. Нет, его она не впустила бы.
– Однако вы согласны со мной, что дверь должна была
открыть сама миссис Инглторп?
– Есть и другая вероятность. Ложась спать, она могла
забыть закрыть на засов дверь, ведущую в коридор, и встала потом, к утру, чтобы
ее запереть.
– Пуаро, вы серьезно так думаете?
– Нет, я не говорю, что она так сделала, но вполне
могла. Теперь обратимся к известному нам обрывку разговора между миссис
Кавендиш и ее свекровью. Что вы думаете по этому поводу?
– Я и забыл об этом! Но, по-моему, как и прежде, это
остается загадкой. Кажется просто невероятным, чтобы женщина, подобная миссис
Кавендиш, гордая и сдержанная до крайности, стала бы вмешиваться с такой
настойчивостью в то, что ее совершенно не касается.
– Абсолютно верно! Удивительно для женщины с ее
воспитанием.
– Да, действительно странно, – согласился
я. – Однако это не так важно и не стоит принимать во внимание.
Из груди Пуаро вырвался стон.
– Что я всегда вам говорю? Все следует принимать во
внимание. Если факт не подходит к вашему предположению, значит, оно ошибочно!
– Ну что же, посмотрим, – раздраженно ответил я.
– Да, посмотрим.
К тому времени мы уже подошли к «Листуэй коттедж», и Пуаро
провел меня вверх по лестнице в свою комнату. Он предложил мне одну из своих
крошечных русских сигарет, которые сам иногда курил. Меня позабавило, как он
аккуратно складывал использованные спички в маленькую фарфоровую пепельницу, и
я почувствовал, что мое мгновенное раздражение исчезло.
