Книга Проект «Омега», страница 22. Автор книги Джеймс Паттерсон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Проект «Омега»»

Cтраница 22

Но вдруг в голову мне приходит занимательная мысль:

— Они известили меня о выходе всех ирейзеров на заслуженный отдых. И если бы ты не привязал меня накрепко к этой хреновине, я бы показала тебе, что означает этот их «выход на заслуженный отдых».

— Все правильно. Я последний. Они всех остальных… убили, — грустно подтверждает мой извечный враг.

По какой-то не понятной мне причине от его спокойного, тоскливого заверения этого ужасного факта кровь стынет у меня в жилах. Каким бы мерзавцем он ни был, в нем все равно временами проглядывает маленький мальчик, которым я знала его много лет назад. Они его поздно мутировали. Ему тогда уже три года исполнилось. Результат оказался для него весьма плачевным. Не повезло бедняге.

Ладно. Что-то я рассиропилась. Сколько раз этот «бедняга» старался меня укокошить? Без счету. Так что нечего его жалеть.

— Стаю тоже хотят на тот свет отправить, — меняю я тон, злобно сощурившись. — Я что, первая? Это затем тебя прислали меня «покатать»?

Он отрицательно трясет головой:

— Я просто получил разрешение вывезти тебя на прогулку. Я знаю, что вас всех тоже собираются… на покой отправить. Я только не знаю, когда.

У меня возникает идея.

— Послушай, Ари, — я пытаюсь изменить тактику. Вот только не знаю, как у меня это получается. Язвить или угрожать — на это я мастер. А насчет уговорить, в этом я не уверена. — Может, нам попробовать всем вместе свалить отсюда к чертовой бабушке? Не знаю, что наплел тебе Джеб, но ты ведь, поди, тоже в списке «вымирающих пород».

Меня захлестывает вдохновение, и я готова развивать тему. Но он печально меня останавливает.

— Я знаю. Я тоже. — Он толкает кресло-каталку вперед через двойные двери, и мы оказываемся в длинном зале, освещенном мерцающими лампами дневного света. Линолеумный пол надраен до блеска. Неожиданно он опускается передо мной на колени и оттягивает от шеи воротник рубашки.

Я отшатываюсь, но он тихо говорит:

— Смотри. Видишь вот здесь дату? Это мой «срок годности». У нас у всех есть «срок годности».

Во мне просыпается нездоровый мрачный интерес, и я наклоняюсь вперед посмотреть, что у него там. На шее, у первого позвонка, под самыми волосами похожий на татуировку ряд цифр. Действительно, вроде бы дата. Год — нынешний, и месяц вроде тоже нынешний. Но я не уверена. В тюряге время тянется месяц за два. Так что поди разбери.

Я думаю: «И вправду, бедняга. Бедный, бедный Ари». Но сострадание тут же отступает: «Не может быть. Это просто их очередной трюк. Они опять дергают мою цепь».

— Что это значит «у нас у всех есть „срок годности“»? — подозрительно спрашиваю его.

Он смотрит на меня открытыми глазами давно забытого Ари, Ари-ребенка:

— Все мы, каждый экспериментальный образец, созданы с изначально заложенной датой аннигиляции. Когда этот срок подходит, дата проступает сзади на шее. Моя проявилась несколько дней назад. Так что я скоро… того…

Смотрю на него в ужасе:

— И что происходит в тот день?

Ари пожимает плечами и поднимается на ноги снова везти меня дальше.

— Я умру. Они сначала хотели меня вместе с остальными уничтожить. Но потом решили, что мой естественный срок годности все равно близко. Вот и дали мне поблажку. Потому что я… сын Джеба.

Голос у него дрогнул. А я слепо смотрю прямо перед собой, упершись взглядом в глухую стену.

На мой взгляд, такая низость даже для гадов белохалатников — перебор.

45

Не знаю, мой дорогой читатель, был ли ты когда-нибудь на экскурсии по сверхсекретной генетической лаборатории? Например, с классом вас туда возили или что-то в этом роде. Но мне Ари в тот день показал Школу от А до Я. Если мне теперь придется писать сочинение на тему об увиденном, я назову его «Ужаснее и много хуже, чем можно представить в страшном сне, даже если у вас абсолютно извращенное воображение».

Мы здесь выросли (или, по крайней мере, я так думаю). Плюс, в Нью-Йорке мы видели кое-какие кошмарные «научные достижения». (Или опять же, по крайней мере, так мне кажется). Поэтому новичком меня в отношении знакомства со сногсшибательными патологиями и аномалиями назвать трудно. Но на сей раз Ари показал мне такие лаборатории на верхних этажах и в подвалах, о существовании которых в Школе я даже не подозревала. И должна тебе сказать, дорогой читатель, по сравнению с тем, что я там увидела, и я, и моя стая, и даже ирейзеры — все мы просто невинные персонажи из Диснейленда.

Отнюдь не все они были рекомбинантными образцами. Некоторые, даже скорее, большинство — «усовершенствованные формы».

Я, скажем, видела человеческого ребенка. Обычный бутуз. Не ходит еще даже. Сидит себе на полу и резиновую лягушку грызет. Перед ним белохалатник пишет мелом на огромной, во всю стену доске длинное сложное математическое уравнение.

Стоящий рядом его коллега спрашивает:

— Сколько времени потребовалось Фейнману [6] для решения этой задачи?

— Четыре месяца.

Младенец — это, похоже, девочка — бросает лягушку и подползает к доске. Белохалатник вкладывает мел ей в руку. И она тут же пишет что-то круто навороченное, уму непостижимое, что-то с большим количеством извилистых греческих буковок. А потом отползает на место, смотрит на белохалатника и тянет в рот мел. Белохалатник, который про Фейнмана спрашивал, проверяет результат и удовлетворенно кивает.

Его коллега говорит:

— Молодец, девочка. — И дает ей печенье.

В другой комнате — плексигласовые прозрачные кубы с какой-то живой материей. Мозгообразные образования тканей плавают в разноцветной жидкости. От каждого из кубов тянутся провода к компьютеру. Белохалатник печатает на компьютере команды, и мозг немедленно выдает ответы.

— По-моему, они здесь проверяют, нужно ли человеку тело, или мозг может существовать сам по себе, — объясняет Ари.

В следующем помещении полно ирейзерозаменителей, флайбоев. Развешены на крюках длинными рядами. Как старые поношенные пальто.

Красные глаза потушены и закрыты. В ногу у каждого воткнут провод. Тонкая волосатая шкура туго натянута на металлическом каркасе. В прорехи вылезают сочленения, шестеренки и платы. Эффект, должна сказать, омерзительный.

— Они заряжаются, — говорит Ари почему-то механическим голосом.

Мне постепенно становится невмоготу.

— А это, смотри, называется «Мозг на палочке», — показывает Ари за прозрачную стену.

Две металлические ноги прикреплены к металлическому позвоночнику. Конструкция движется мягко, плавно, как человек. А сверху на позвоночнике надета опять-таки плексигласовая коробка с огромным мозгообразным сгустком. Он проходит мимо нас, и мне даже из-за стекла слышно, как из коробки доносятся нечленораздельные звуки, точно он что-то лопочет и сам с собой разговаривает.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация