— Ах, вы называете это незадачей!
— Вот именно, потому как этот негодяй наверняка собирался влепить вам пулю прямо в грудь!
— Целил ли он в руку, в грудь или в голову — не в этом дело, я не о том толкую; в каждом ремесле есть свои неприятности.
— Но зато и свои удовольствия, господин Нарсис, и свои удовольствия! Возьмем, к примеру, такой случай: человек такой смышленый, такой ловкий, такой храбрый, как вы... долгое время выслеживает целую шайку преступников, он преследует их, обходя квартал за кварталом, притон за притоном, и делает это с помощью такой надежной ищейки, как ваш покорный слуга, Краснорукий; и вот наконец человек этот, следуя за ними по пятам, загоняет их в мышеловку, из которой ни одному злодею не удастся ускользнуть; признайтесь, господин Нарсис, что такое дело доставит большое удовольствие... истинную радость охотнику... Не говоря уж о той пользе, какую поимка этой шайки принесет правосудию, — с важностью прибавил содержатель кабачка «Кровоточащее сердце».
— Я готов буду согласиться с вами, если ищейка окажется надежной, но только сильно боюсь, что это не так.
— Ах, господин Нарсис, неужто вы думаете...
— Я думаю, что, вместо того чтобы указывать нам верный путь, вы забавляетесь тем, что сбиваете нас с дороги, и таким образом злоупотребляете тем доверием, каким пользуетесь. Каждый день вы обещаете помочь нам захватить эту шайку... но этот счастливый день так никогда и не наступает.
— Ну а коли он наступит именно сегодня, господин Нарсис, в чем я совершенно уверен, и коли я помогу вам заграбастать сразу и Крючка, и Николя Марсиаля, и вдову, и ее дочь, и Сычиху в придачу, тогда вы признаете, что улов будет что надо? Тогда-то вы перестанете меня подозревать?
— Тогда перестану. Больше того, вы окажете нам настоящую услугу, потому что у нас есть очень сильные, почти достоверные подозрения о преступной деятельности этих людей, но веских доказательств, к сожалению, нет.
— Так что небольшая, но надежная улика, которая позволит их замести и разом спутать все их карты, будет вам куда как полезна, господин Нарсис?
— Без всякого сомнения... А вы можете меня заверить, что это не вы подтолкнули их на задуманное ими преступление?
— Я тут ни при чем, клянусь честью! Сама Сычиха явилась и предложила мне заманить сюда торговку драгоценностями: эта чертова одноглазая баба выведала у моего мальчишки, что гранильщик алмазов Морель, что живет на улице Тампль, работает над настоящими драгоценными камнями, а не над фальшивыми, к тому же Сычиха узнала, что тетка Матье часто носит в своей сумке драгоценные камни на знатную сумму... Я притворился, что принимаю предложение Сычихи собраться тут вместе с Марсиалями и Крючком, с тем чтобы вы могли накрыть сразу всю шайку.
— А куда подевался Грамотей, этот опаснейший преступник, наделенный богатырской силой и жестокостью, он ведь всегда действовал заодно с Сычихой? И принадлежал к числу завсегдатаев кабачка Людоедки.
— Грамотей?.. — переспросил Краснорукий, прикидываясь удивленным.
— Ну да, каторжанин, бежавший из Рошфора: его настоящее имя Ансельм Дюренель, и его приговорили к пожизненному заключению. Теперь нам стадо известно, что он изуродовал себе лицо, чтобы стать неузнаваемым... Вы о нем ничего не знаете?
— Ничего... — не моргнув глазом, ответил Краснорукий, у которого были свои резоны для этой лжи, ибо Грамотей был заточен в одном из подвалов под кабачком.
— Есть все основания предполагать, что Грамотей совершил несколько новых убийств. Очень важно было бы поймать его.
— Вот уже месяца полтора о нем ничего не слышно.
— Недаром вас упрекают в том, что вы потеряли его след.
— Все время упреки! Всегда упреки, господин Нарсис!..
— Ну, упрекают-то вас не без причины... А что вы можете сказать о контрабанде?..
— Неужто я должен знать все о людях определенного пошиба! И о контрабандистах тоже? И это для того, чтобы наводить вас на их след?.. Донес же я вам о той трубе, по которой перекачивали спиртное, она тянулась от заставы Трон вплоть до дома на улице...
— Все это я знаю, — сказал Нарсис Борель, прерывая Краснорукого, — но вы ведь доносите на одного злоумышленника, а позволяете скрыться доброму десятку таких же и продолжаете безнаказанно заниматься темными делишками... Я не сомневаюсь, что вы, как хороший теленок, двух маток сосете, по известной поговорке.
— Ах, господин Борель... не такой я жадный, чтоб заниматься таким бесчестным делом...
— Но это еще не все; на улице Тампль, в доме номер семнадцать, живет некая женщина по фамилии Бюрет, та, что деньги под заклад дает: так вот, ее обвиняют в том, что она скупает у вас краденое.
— Да что я — то могу поделать, господин Нарсис? Люди до того злы, чего хочешь про тебя наговорят!.. Скажу еще раз: мне приходилось иметь дело со многими людьми, с завзятыми негодяями, я даже прикидываюсь, что я один из них... даже хуже, чем они, а все для того, чтобы они мне доверяли... но знаете, как я страдаю, что мне приходится вести себя как они... у меня просто душа разрывается... а все потому, что я верно и преданно вам служу, понимаете... а то бы я нипочем не стал заниматься такими делами...
— Бедный вы мой... мне от всей души жаль вас.
— Вот вы смеетесь, господин Нарсис... Но коли вы верите этим россказням, почему вы не устроили облаву у мамаши Бюрет, да и в моем доме обыск не произвели?..
— Сами знаете почему... потому что мы не хотим спугнуть преступников, которых вы обещаете предать в наши руки бог знает с каких пор.
— Я вам выдам их, господин Нарсис; часа не пройдет, как их всех схватят и повяжут... и труда на это большого не потребуется, потому как среди них три бабы; а что касается Крючка и Николя Марсиаля, то они свирепы как тигры, да трусливы как зайцы.
— Тигры ли они или зайцы, — ответил Нарсис Борель, приподнимая длинные полы своего сюртука и показывая на рукоятки двух пистолетов, торчавших из карманов его панталон, — у меня есть, чем их укротить.
— И все-таки вы поступите разумно, коли прихватите с собой парочку ваших людей, господин Нарсис, потому как, когда этих злодеев загонишь в угол, они порою просто сатанеют.
— Я поставлю двух своих людей в вашем небольшом низком зальце, рядом с той комнатой, куда вы пригласите пройти торговку бриллиантами... при первом же крике я войду в одну дверь, а мои люди — в другую.
— Тогда не мешкайте, потому как вся шайка вот-вот соберется, господин Нарсис.
— Ладно, пойду расставлю по местам своих людей. Только бы это не пришлось делать даром, как в прошлые разы.
Беседу их прервал условленный свист, который должен был служить сигналом.
Краснорукий подошел к окну, чтобы увидеть, о чьем приближении его предупреждает Хромуля.
— Смотрите-ка, вот и Сычиха пожаловала. Ну что? Теперь-то вы мне верите, господин Нарсис?
