— Ну как? — спросил последний.
— До сих пор парень не соврал.
— Вот видите! — воскликнул Родольф.
— Не мешайте рассказывать Сычихе, молодой человек... Продолжай, Хитруша.
— Я подошла к дому семнадцать, оставив Хромулю сторожить поблизости, в канавке. Было еще светло. Я стала трезвонить у маленькой калитки; дверные петли у нее снаружи, просвет внизу широкий, в два пальца, словом, детская забава. Продолжаю звонить, сторож открывает мне. Это высокий, толстый мужчина лет пятидесяти, вид сонный и добродушный, рыжие бакенбарды полумесяцем, лысая голова... Но, прежде чем начать звонить, я спрятала свой чепчик в карман, чтобы походить на соседку. Увидев сторожа, я заплакала в голос, крича, что потерялся мой попугайчик, по кличке Кокот, которого я обожаю... Я сказала, что живу на проспекте Марбеф и хожу из дома в дом в поисках своего любимца. Наконец я принялась умолять сторожа позволить мне поискать Кокот у него.
— Гм! — пробурчал Грамотей с довольным и горделивым видом, указывая на Хитрушу. — Что за женщина, а?
— Сторож разрешил мне поискать попугая, и вот я хожу по саду, зову: «Кокот! Кокот!» — а, сама смотрю вверх и по сторонам, чтобы хорошенько все разглядеть. С внутренней стороны каменной ограды, — продолжала свое описание Сычиха, — стоят, куда ни глянь, трельяжи, увитые зеленью, а в левом ее углу растет кривая ветвистая сосна, по ней спустилась бы в сад и беременная женщина. Дом одноэтажный, в нем шесть окон и четыре узких оконца без поперечин в подвальном помещении. На окнах ставни, они закрываются снизу на крючок, сверху — на шпингалет; нажать на плинтус, просунуть проволоку...
— ...и окно открыто, — заметил Грамотей, — дело плевое...
— Входная дверь застеклена... с ее внешней стороны две решетчатые ставни.
— Запомним, — сказал разбойник.
— Все в точности!.. Словно мы сами там побывали, — подтвердил Родольф.
— Слева, — продолжала Сычиха, — возле двора, колодец; веревка на нем может пригодиться, так как с этой стороны у каменной ограды нет трельяжа; я говорю это на тот случай, если отступление со стороны входной двери будет отрезано... Войдя в дом...
— Ты была в доме? Она была в доме, молодой человек! — с гордостью проговорил Грамотей.
— Конечно, я побывала там. Не найдя попугая, я так стонала и плакала, что у меня вроде бы перехватило дыхание. Я попросила у сторожа разрешения посидеть на пороге; этот славный человек пригласил меня войти и предложил стакан воды с вином. «Дайте мне только стакан воды, стакан воды из-под крана, мой добрый господин», — сказала я. Тогда он ввел меня в переднюю... повсюду там ковры; это нам на руку: не будет слышно ни шагов, ни осколков стекла, если придется высадить окно; справа и слева двери с ручками в виде птичьего клюва. Стоит в него дунуть, и дверь откроется... В глубине массивная дверь, запертая на ключ и чем-то похожая на вход в кассу... От нее пахло деньгами!.. Кусок воска был при мне, в корзине...
— У нее с собой был воск, молодой человек... Она никуда не выходит без воска!.. — сказал разбойник.
— Мне необходимо было подойти к двери, от которой пахло деньгами, — продолжала Сычиха. — Тогда я сделала вид, будто меня душит кашель, да такой сильный, что мне пришлось опереться о стену. Услыхав, что я кашляю, сторож кричит: «Я положу вам кусок сахара в стакан с водой». Он, видно, пошел за ложкой, потому что я услышала, как смеется столовое серебро... столовое серебро находится в комнате справа... не забудь, Чертушка. Продолжая стонать и хныкать, я подхожу к той самой двери... Кусок воска был у меня на ладони... Как ни в чем не бывало я прилепила его к замочной скважине. Вот отпечаток. Не пригодится сегодня, пригодится в другой раз...
И Сычиха отдала разбойнику кусок желтого воска, на котором был ясно виден отпечаток врезного замка.
— А теперь вы должны нам сказать, действительно ли эта дверь ведет в комнату, где лежат деньги? — спросила Сычиха,
— Да, именно там спрятаны деньги!.. — ответил Родольф и подумал: «Неужели Мэрф был одурачен этой старой мегерой? Вполне возможно; он ждет нападения только к десяти часам... тогда все предосторожности будут приняты».
— Но не все деньги находятся в этой комнате, — продолжала Сычиха, и ее зеленый глаз сверкнул, — подходя к окнам в поисках Кокот, я видела в одной из комнат слева от входной двери на письменном столе мешочки с золотыми монетами... Я их видела так же ясно, как вижу тебя, муженек... Мешочков было не меньше дюжины.
— Где Хромуля? — неожиданно спросил Грамотей.
— Он все еще сидит в своей дыре, в двух шагах от садовой калитки... Он видит в темноте, как кошка. А в доме семнадцать только и есть что этот вход. Когда мы отправимся на аллею Вдов, он нас предупредит, если кто-то побывал там после меня.
— Ладно.
И, едва успев произнести это слово, Грамотей неожиданно кинулся на Родольфа, схватил его за горло и сбросил в люк, находившийся позади стола, за которым они сидели.
Нападение это было так молниеносно, внезапно, так сокрушительно, что Родольф не мог ни предвидеть его, ни избежать.
С испугу Сычиха громко вскрикнула, ибо сначала она не поняла, чем кончилась эта мгновенная схватка.
Когда умолк шум падения Родольфа, скатившегося по ступеням лестницы, Грамотей, великолепно знавший все ходы этого подземного царства, медленно спустился вниз, прислушиваясь к малейшему шороху.
— Чертушка... будь осторожен!.. — крикнула одноглазая, нагнувшись над открытым люком. — Держи наготове кинжал!
Разбойник ничего не ответил и исчез в подвале.
Сперва ничего не было слышно; но вскоре донесся издалека звук заржавленной двери, глухо заскрипевшей в подземелье, и снова наступила тишина.
В зале было темно, хоть глаз выколи.
Сычиха порылась в своей корзине, вынула оттуда серную спичку и, когда от трения та загорелась, зажгла маленькую свечку, слабо осветившую мрачную залу.
В эту минуту зловещая физиономия Грамотея появилась в отверстии люка.
У Сычихи вырвался крик ужаса при виде этого бледного, жуткого, изуродованного, покрытого шрамами лица с неестественно светящимися глазами, лица, словно плывшего во мраке, который слабый свет свечи не мог разогнать...
Немного оправившись от потрясения, старуха воскликнула в порыве омерзительного восхищения:
— До чего же ты ужасен, муженек, ты напугал меня... Даже меня.
— Скорей, скорей!.. На аллею Вдов, — сказал разбойник, закрывая люк на железный засов, — через час, возможно, будет поздно! Если это ловушка, она еще не поставлена, если ее нет, мы справимся и сами.
Глава XVIII.
ПОГРЕБ
После своего головокружительного падения Родольф остался лежать без чувств внизу лестницы. Грамотей дотащил его до другого подземного помещения, еще более глубокого, сбросил туда и запер за ним окованную железом толстую дверь; затем он вернулся за Сычихой, чтобы совершить вместе с ней кражу, а быть может, и убийство на аллее Вдов.
