— Ты на меня не сердишься, что я рано тебя разбудил... хотел выехать заблаговременно, — проговорил Родольф, улыбаясь.
— О нет, отец, сегодня такое прекрасное утро.
— Видишь ли, я решил, что наше путешествие будет более интересным, если мы отправимся пораньше... и ты не так устанешь... Мэрф, мои адъютанты и карета с твоими служанками присоединятся к нам на первой остановке, где ты сможешь отдохнуть.
— Мой добрый отец, это из-за меня... это я всегда доставляю вам столько хлопот...
— О мадемуазель... не упрекайте меня... я не могу думать ни о чем другом... — проговорил принц, улыбаясь; затем с глубоким чувством продолжал: — Я так тебя люблю..... Позволь поцеловать...
Мария наклонилась к отцу, Родольф поцеловал ее очаровательный лоб.
Это произошло в тот момент, когда карета подъехала к толпе и потому стала продвигаться очень медленно. Родольф, удивленный, опустил стекло и по-немецки спросил у шедшего рядом лакея:
— Ну что там, Франц?.. В чем дело? Что за шум?
— Ваше высочество, огромная толпа, лошади не могут проехать.
— А почему собралась толпа?
— Ваше высочество...
— Ну?
— Ваше высочество...
— Говори же!
— Ваше высочество... только что услышал: говорят, там сейчас на площади казнят...
— Это ужасно! — воскликнул Родольф, откидываясь в глубину кареты.
— Что с вами, отец? — с беспокойством спросила Мария.
— Ничего... ничего... моя девочка.
— Но угрожающие крики... Слышите? Они приближаются... Боже мой, что же это такое?
— Франц, прикажи кучерам повернуть и ехать до Шарантона по другой дороге... — сказал Родольф.
— Ваше высочество, слишком поздно... мы уже среди толпы... Лошадей остановили... опасные люди...
Лакей не мог больше говорить. Ватага, готовая на все, подстрекаемая кровожадным бахвальством Скелета и Николя, внезапно с воплями окружила карету. Несмотря на сопротивление и угрозы кучеров, лошадей остановили, и Родольф увидел сквозь дверцы кареты ужасные, беснующиеся, угрожающие лица, среди которых был и Скелет; бандит подошел к дверце.
— Отец, берегитесь! — закричала Мария, обнимая Родольфа.
— Вы-то и будете высочество? — проговорил Скелет, просовывая свою безобразную морду в карету.
Если бы с ним не было дочери, Родольф при такой наглости дал бы волю своему гневу, но сейчас он сдержанно ответил:
— Что вам угодно?.. Почему вы нас останавливаете?
— А вот так, захотел и остановил, — ответил Скелет, положив свои костлявые руки на край дверцы. — Всему свой черед... Вчера ты давил негодяев... сегодня негодяи уничтожат тебя, попробуй только пошевельнуться.
— Отец... мы пропали! — прошептала Мария.
— Успокойся... я понимаю... — сказал принц, — сегодня последний день карнавала... Эти люди пьяны... я от них отделаюсь.
— Надо заставить его выйти... вместе со своей шлюхой, — кричал Николя, — как они смеют давить нас, бедных людей!
— Мне кажется, вы изрядно выпили и хотите повторить, — проговорил Родольф, вытаскивая из кармана кошелек. — Держите... вот вам... не задерживайте больше карету. — И он бросил им кошелек.
Хромуля схватил его на лету.
— Вот как! Ты собрался путешествовать, карманы-то у тебя полные; а ну не скупись, а не то прикончу. Мне терять нечего... Я требую — среди бела дня — жизнь или кошелек... Вот комедия! — орал пьяный Скелет в кровожадном возбуждении.
И он рывком открыл дверцу кареты.
Терпение Родольфа истощилось; беспокоясь за Марию, которую все более охватывал ужас, и думая, что решительные действия испугают пьяного негодяя, он выскочил из кареты, чтобы схватить Скелета за горло... Тот быстро ускользнул, вытащил из кармана кинжал и бросился на Родольфа.
Мария, увидев кинжал бандита, занесенный над ее отцом, пронзительно закричала, вышла из кареты и обхватила руками отца...
И ей и Родольфу пришел бы конец, если бы не Поножовщик, который в начале этой схватки узнал ливрею принца и сумел ценой нечеловеческих усилий пробиться к Скелету.
В тот момент, когда бандит замахнулся на принца ножом, Поножовщик одной рукой удержал его руку, а другой схватил его за шиворот и отбросил назад.
Пораженный неожиданным нападением сзади, Скелет успел обернуться, узнал Поножовщика и воскликнул:
— А, это ты, гад, давно ли из тюрьмы... на этот раз не уйдешь!
Он яростно кинулся на Поножовщика и пронзил его грудь кинжалом... Поножовщик... зашатался, но не упал... поддержали люди.
— Идет стража! Там стража! — раздались несколько испуганных голосов.
Тут вся плотная масса людей — свидетелей убийства Поножовщика, опасаясь быть замешанной в преступлении, рассеялась, как по волшебству, разбежавшись в разные стороны...
Скелет, Николя Марсиаль и Хромуля также исчезли...
Подошел караул в сопровождении курьера — ему удалось улизнуть в тот момент, когда толпа бросила его и окружила карету принца; на арене этой мрачной сцены остались лишь Родольф, его дочь и залитый кровью Поножовщик.
Два выездных лакея принца посадили его на землю и прислонили к дереву.
Все это произошло мгновенно, невдалеке от харчевни, откуда вышли Скелет и его шайка.
Принц, бледный и взволнованный, обнимал потерявшую сознание Марию; кучера приводили в порядок сбрую, порванную во время этой свалки.
— Поторопитесь, — приказал принц слугам, помогавшим Поножовщику, — перенесите его в харчевню... А ты, — обратился он к кучеру, — во весь опор скачи в гостиницу к доктору Давиду; он там будет до одиннадцати часов... ты застанешь его в гостинице.
Минуту спустя лошади понеслись галопом, а двое слуг перенесли Поножовщика в подвал, где происходила оргия и где теперь еще оставались несколько женщин, принимавших в ней участие.
— Бедная моя девочка, — обратился Родольф к дочери, — я устрою тебя в этом доме... там ты меня подождешь... не могу доверять лакеям жизнь смелого человека — моего спасителя.
— Отец! Прошу вас... — испуганно воскликнула Мария, схватив Родольфа за руку, — не оставляйте меня... Я умру от страха... пойду с вами.
— Тебе будет тяжело смотреть!
— Ведь благодаря ему вы будете жить для меня, отец... позвольте хотя бы вместе с вами повидать вашего друга. Облегчить его муки.
Принц колебался: он понял, что Мария панически боится остаться одна в этом вертепе, ему пришлось взять ее с собой в комнату, где находился Поножовщик.
Хозяин харчевни с находившимися здесь женщинами (среди них была и Людоедка из кабака) положили раненого на матрас и пытались остановить кровотечение, обернув рану полотенцем.
