– Пожалуй, я не прочь. Но я хочу честно предупредить
вас…
– Знаю-знаю: вы – мой противник. Ладно, согласен. Это
меня нимало не тревожит.
– Если все будет честно и благородно, я не прочь.
– Ох уж эти англичане с их «честной игрой»! Ну хорошо,
теперь ваша щепетильность удовлетворена и мы можем не медля отправиться в путь.
Времени терять нельзя. В Англию мы съездили не зря, я вполне удовлетворен –
узнал все, что хотел.
Говорил Пуаро самым беззаботным тоном, однако мне
послышалась в его словах скрытая угроза.
– И все же… – начал я и запнулся.
– Что «все же»? Вы ведь довольны ролью, которую играете
теперь, так ведь? Ну а я – мне предстоит заняться Жаком Рено.
Жак Рено! Я содрогнулся, когда Пуаро произнес это имя. Я
совсем забыл о нем. Жак Рено, томящийся в тюрьме. Жак Рено, над которым нависла
тень гильотины. Моя роль в его судьбе предстала во всем ее зловещем свете. Я
могу спасти Беллу, да, но какой ценою? Обрекая на смерть ни в чем не повинного
юношу!
Я с ужасом отогнал от себя страшную мысль. Этого нельзя
допустить. Жак Рено должен быть оправдан. Разумеется, его оправдают! Однако
леденящий ужас вновь охватил меня. А если не оправдают? Что тогда? Могу ли я
взять такой грех на душу? Какая страшная мысль! Неужели дойдет до этого?
Неужели мне придется выбирать – Белла или Жак Рено? Сердце побуждало меня
спасать девушку, которую я люблю, чего бы мне это ни стоило. Но ведь цена –
чужая жизнь, а это меняет дело.
А что скажет сама Белла? Я вспомнил, что в разговоре с ней
ни словом не обмолвился об аресте Жака Рено. Она еще не знает, что ее бывший
возлюбленный в тюрьме и обвиняется в жесточайшем преступлении, которого не
совершал. Как она поведет себя, когда ей все станет известно? Пожелает ли
спасти себя ценою его жизни? Конечно, она не должна совершать безрассудных
поступков. Возможно, и даже наверное, Жака Рено оправдают и без ее участия. Ах,
хорошо бы! А если нет? Ужасный вопрос, на который невозможно дать ответ. Но
ведь Сандрильоне не грозит самое страшное наказание. У нее же совсем иные
мотивы преступления. Она могла совершить его в порыве ревности, не владея
собой. Ее юность и красота, конечно, тронут присяжных. Правда, пострадал не Жак
Рено, а его отец, однако мотивы убийства от этого не меняются. Но в любом
случае, сколь бы снисходителен ни был приговор суда, долгого тюремного
заключения ей не миновать.
Нет, необходимо защитить Беллу. И в то же время спасти Жака
Рено. Я плохо представлял себе, как это сделать, и все свои надежды возлагал на
Пуаро. Уж он-то знает. Так или иначе, он сумеет спасти ни в чем не повинного
юношу. Он должен найти какую-нибудь зацепку. Вероятно, это будет нелегко, но
Пуаро справится с этим. И Белла останется вне подозрений, и Жака Рено
оправдают, как-нибудь все уладится.
Снова и снова успокаивал я себя, но в глубине моей души
таился страх.
Глава 24
«Спасите его!»
Вечерним рейсом мы отплыли из Англии, и утро следующего дня
застало нас в Сен-Омере, куда был отправлен Жак Рено. Не теряя времени, Пуаро
разыскал мосье Отэ. Мой друг не имел ничего против моего присутствия, и я
составил ему компанию.
После долгих и утомительных переговоров нас проводили в
кабинет следователя, который весьма сердечно нас приветствовал.
– А мне говорили, что вы вернулись в Англию, мосье
Пуаро. Признаться, рад, что слух оказался ошибочным.
– Но я действительно был там, мосье Отэ, правда, совсем
недолго. Некий второстепенный вопрос, однако, полагаю, заслуживающий внимания.
– В самом деле?…
Пуаро пожал плечами. Мосье Отэ, вздохнув, покачал головой.
– Боюсь, нам придется покориться неизбежному. Этот
каналья Жиро – какие у него, однако, отвратительные манеры! – без
сомнения, способный сыщик. Такие редко ошибаются.
– Вы так думаете?
Следователь, в свою очередь, пожал плечами.
– Ну, честно говоря, – между нами,
разумеется, – можно ли прийти к иному заключению?
– Если честно, на мой взгляд, в версии Жиро есть много
темных мест.
– Например?
Однако Пуаро предпочел не вдаваться в подробности.
– Я пока еще не готов назвать что-либо
определенное, – ответил он уклончиво. – Могу лишь высказать некоторые
общие соображения. Молодой Рено мне симпатичен, и я просто не могу поверить,
что он виновен в этом ужасном преступлении. Кстати, сам он говорит что-нибудь?
Следователь нахмурился.
– Не понимаю его. Похоже, он совсем не способен
защитить себя. Невероятно трудно заставить его отвечать на вопросы. Он отрицает
свою вину, и все, а в остальном замыкается в упорном молчании. Завтра я снова
буду его допрашивать. Может быть, вы пожелаете присутствовать?
Мы с готовностью приняли приглашение мосье Отэ.
– Какая трагедия, – вздохнул следователь. – Я
так сочувствую мадам Рено.
– Каково сейчас ее состояние?
– Она еще не приходила в сознание. Но для нее это благо
– она избавлена от лишних страданий. Доктора говорят, что опасность миновала,
но, когда она придет в себя, ей необходим будет полный покой. Насколько я
понимаю, ее теперешнее состояние вызвано не только падением, но и нервным
шоком. Если она повредится в уме, будет просто ужасно. Но я бы тому, право,
нисколько не удивился.
Мосье Отэ откинулся в кресле, покачивая головой с видом
скорбного удовлетворения, – самые мрачные его предчувствия оправдывались.
Наконец он очнулся и, спохватившись, сказал:
– Совсем забыл! У меня ведь письмо для вас, мосье
Пуаро. Сейчас… Куда же я его засунул?
Он принялся рыться в своих бумагах. Найдя наконец послание,
протянул его Пуаро.
– Оно было адресовано мне, с тем чтобы я передал его
вам, – объяснил мосье Отэ. – Но вы не оставили своего адреса.
Пуаро с любопытством осмотрел конверт. Адрес был написан
наклонным размашистым почерком, явно женским. Вскрывать письмо Пуаро не стал,
он сунул его в карман и поднялся.
– Ну что ж, до завтра, мосье Отэ. Сердечно признателен
за вашу любезность и дружеское расположение.
– Не стоит благодарности. Всегда к вашим услугам.
При выходе мы нос к носу столкнулись с мосье Жиро, еще более
щеголеватым, чем обычно, и источающим самодовольство.
– А! Мосье Пуаро, – развязно бросил он. – Уже
вернулись из Англии?
– Как видите, – ответил Пуаро.
– По-моему, дело идет к концу.
