– Осторожнее! – крикнул я.
– Кому вы говорите! – откликнулась она. – Для
меня это детская забава.
Я спрыгнул в комнату, когда Пуаро дергал дверь, пытаясь ее
открыть.
– Заперто с той стороны, – прорычал он. – Так
скоро ее не высадишь!
Крики между тем становились все слабее. В глазах Пуаро я
увидел отчаяние. Мы с ним налегли плечами на дверь.
В это время послышался спокойный негромкий голос
Сандрильоны:
– Опоздаете. Пожалуй, только я еще успею что-то
сделать.
Прежде чем я успел остановить ее, она исчезла за окном. Я
бросился за ней и, к своему ужасу, увидел, что она висит, держась за край
крыши, и, перебирая руками, продвигается к освещенному окну.
– Боже мой! Она разобьется! – закричал я.
– Вы что, забыли? Она же профессиональная акробатка,
Гастингс. Само провидение послало ее нам сегодня! Об одном молю господа –
только б она успела! Ах!
Страшный крик разорвал тишину ночи в тот миг, когда Далси
исчезла в проеме окна. Потом послышался ее уверенный голос:
– Ну нет! От меня не уйдешь – у меня железная хватка!
В тот момент дверь нашей комнаты осторожно отворилась,
Пуаро, бесцеремонно оттолкнув Франсуазу, устремился по коридору к двери, возле
которой толпились горничные.
– Дверь заперта! Заперта изнутри, мосье!
Из комнаты донесся глухой стук, точно упало что-то тяжелое.
А в следующую минуту ключ повернулся, и дверь медленно отворилась. Сандрильона,
белая как мел, пропустила нас в комнату.
– Жива? – спросил Пуаро.
– Да, я успела как раз вовремя. Еще немного, и было бы
поздно.
Мадам Рено, полулежа в постели, задыхаясь, ловила ртом
воздух.
– Едва не задушила, – чуть слышно прохрипела она.
Далси подняла что-то с пола и протянула Пуаро. Это была
свернутая в рулон лестница из шелковой веревки, очень тонкой и прочной.
– Это чтобы спуститься из окна, пока мы стучали бы в
дверь. А где она сама?
Далси посторонилась. На полу лежало тело, накрытое чем-то
темным, лица не было видно.
– Мертва?
Девушка кивнула.
– Думаю, да. Должно быть, ударилась виском о каминную
доску.
– Да кто же это? – крикнул я.
– Убийца мосье Рено, Гастингс, а если бы не мисс
Дьювин, то и мадам Рено.
Совершенно сбитый с толку, отказываясь хоть что-нибудь
понять, я опустился на колени и поднял ткань – на меня смотрело прекрасное
мертвое лицо Марты Добрэй!
Глава 28
Конец поездки
Воспоминания об остальных событиях этой ночи смешались в
моей голове. Пуаро нетерпеливо отмахивался от моих настойчивых расспросов. Он,
казалось, был целиком поглощен перепалкой с Франсуазой, которую осыпал упреками
за то, что она не дала ему знать, когда мадам Рено переменила спальню.
Я схватил Пуаро за плечо и хорошенько тряхнул, рассчитывая
хоть таким образом привлечь его внимание к своей скромной особе и заставить
выслушать себя.
– Но вы же сами должны были знать это, – пытался я
усовестить его. – Вы ведь сегодня специально приезжали сюда, чтобы
повидать мадам Рено!
Пуаро соизволил наконец отвлечься на минуту от Франсуазы.
– Тогда ее просто выкатили на кровати в будуар рядом со
спальней, – нетерпеливо бросил он мне.
– Но, мосье, – кричала Франсуаза, – мадам
перешла в другую комнату сразу же после той ужасной ночи! Разве могла она
остаться в спальне, где все это случилось?
– Почему же вы мне не сказали? – надрывался Пуаро,
стуча кулаком по столу и все больше распаляясь. – Почему, я спрашиваю вас…
Почему?! Почему мне ничего не сказали? Вы просто выжили из ума! И Леони с Дениз
тоже не лучше! Безмозглые курицы! Ваша тупость едва не стоила жизни мадам Рено!
Если бы не эта отважная юная леди…
Он задохнулся от гнева и, не находя больше слов, бросился к
Далси, которая стояла у постели мадам Рено, и с чисто галльским пылом схватил
девушку в объятия. Признаюсь, я почувствовал при этом легкий укол ревности.
Из состояния заторможенности меня вывел властный окрик
Пуаро, приказавшего мне тоном, не терпящим возражений, немедленно доставить к
мадам Рено доктора, а затем вызвать полицию. И чтобы окончательно утвердить
меня в сознании собственной никчемности, он добавил:
– Вряд ли вам стоит возвращаться сюда. Я слишком занят
и не могу уделить вам внимания. Что же до мадемуазель Дьювин, то я хочу, чтобы
она ненадолго осталась здесь в качестве garde-malade.
[89]
Я удалился, стараясь, сколько возможно, сохранить видимость
собственного достоинства. Выполнив поручения Пуаро, я вернулся в гостиницу. Я
ничего не понял из того, что произошло. Ночные события представлялись мне
фантастическим нагромождением каких-то кошмаров. Пуаро не стал отвечать на мои
вопросы. Казалось, он их просто не слышит. Обиженный и разозленный, я бросился
в постель и заснул так, как может спать лишь безнадежно запутавшийся и
смертельно усталый человек.
Проснувшись, я увидел, что в открытые окна льется солнечный
свет, а подле меня сидит одетый, как на парад, улыбающийся Пуаро.
– Enfin.
[90]
Проснулся! Ну и соня вы,
Гастингс! Ведь уже почти одиннадцать часов!
Я охнул, схватившись за голову.
– Какой страшный сон мне приснился! – сказал
я. – Знаете, будто мы обнаружили труп Марты Добрэй в спальне мадам Рено, а
вы будто сказали, что она убила мосье Рено.
– Это не сон. Все это было на самом деле.
– Но ведь мосье Рено убила Белла Дьювин!
– О нет, Гастингс, она никого не убивала. Она так
сказала, да, но только для того, чтобы спасти от гильотины Жака Рено, которого
она любит.
– Как?!
– Вспомните, что говорил Жак Рено. Они одновременно
появились на месте преступления, и каждый из них заподозрил другого. Помните,
девушка в ужасе посмотрела на него и с криком бросилась прочь. Потом она
узнает, что его обвиняют в преступлении. Она не может этого вынести и берет
вину на себя, чтобы спасти его от верной смерти.
Пуаро откинулся в кресле и знакомым жестом сложил вместе
кончики пальцев.
– Это дело не давало мне покоя, – задумчиво
продолжал он. – Меня не покидало чувство, что перед нами хладнокровное,
тонко продуманное преступление, совершенное убийцей, который использовал
(весьма ловко!) план самого мосье Рено и тем самым сбил полицию со следа.
Талантливый преступник (помните, что я недавно говорил вам по этому поводу),
как правило, поступает в высшей степени просто.
