Словом, ночь для Мег выдалась неспокойной, и наутро она поднялась с опухшими глазами и в ужасном расположении духа. Мег была сердита и на подруг, и на себя – за то, что не нашла сил поговорить с ними начистоту. Впрочем, после вчерашнего никто не чувствовал себя бодро. Лишь к полудню девочки сели за рукоделие.
Мег заметила, что сестры стали относиться к ней совсем по-другому – наперебой оказывают знаки внимания, жадно вслушиваются в каждое ее слово. Это польстило самолюбию Мег, и, хоть она не понимала, в чем тут дело, настроение ее заметно улучшилось. Наконец Белл оторвала взгляд от рукоделия и томно проговорила:
– Мег, дорогая, я послала приглашение на четверг твоему другу мистеру Лоренсу. Думаю, тебе это будет приятно, да и мы с радостью с ним познакомимся.
Мег покраснела, но тут ей пришло в голову подшутить над подругами. Делано потупив взор, она ответила:
– Вы очень добры, но, боюсь, он не приедет.
– Но почему, дорогая? – удивилась Белл.
– Он, знаете ли, слишком стар для таких поездок.
– Что с тобой, дитя мое? – поразилась Клара. – Сколько же ему лет?
– Около семидесяти, – ликуя, ответила Мег и сделала вид, будто считает стежки в рукоделии.
– Ах ты хитрюга! – воскликнула Белл. – Мы-то имеем в виду молодого мистера Лоренса!
– Молодых людей там нет. Если вы говорите о Лори, то он еще мальчик, – пояснила Мег.
Услышав такое о том, кого они считали чуть ли не ее суженым, сестры Моффат растерянно переглянулись. Мег заметила это и засмеялась.
– Разве он не ровесник тебе? – спросила Энни.
– Нет, он по возрасту ближе к моей сестре Джо. Мне ведь в августе будет семнадцать, – ответила Мег и гордо вздернула подбородок.
– Но не станешь же ты возражать, что он очень славный? Его цветы… Это было просто чудесно! – многозначительно сказала Энни.
– Он нам их часто присылает. У них огромная оранжерея, они знают, что мы очень любим цветы. Мама и мистер Лоренс – большие друзья, а мы подружились с Лори.
Мег надеялась, что тем и завершится беседа о семействе Лоренсов, но не тут-то было.
– Сразу видно, что Мег еще не выезжала в свет, – сказала Клара, переглянувшись с Белл.
– Невинность сельской простушки, – тут же отозвалась Белл и пожала плечами.
В это время в комнату, тяжело ступая, вошла миссис Моффат, сильно напоминая собою слона, задрапированного шелками и кружевом.
– Я собираюсь в город за всякой мелочью. Нет ли у вас, юные леди, каких-нибудь заказов? – спросила она.
– Спасибо, миссис Моффат, – ответила Салли, – у меня на четверг есть розовое шелковое платье. Оно меня вполне устраивает.
– Мне тоже ничего… – начала Мег и осеклась.
Она невольно подумала, сколько ей нужно новых вещей, от которых, увы, приходится отказываться.
– А что ты наденешь? – спросила Салли.
– Все то же старое белое платье, если мне еще раз удастся его подштопать. Оно вчера у меня сильно разорвалось.
Мег старалась проговорить все это самым беззаботным тоном, однако внутренне сгорала от стыда.
– А ты пошли домой за другим, – посоветовала Салли, в число талантов которой никогда не входила тактичность.
– У меня другого нет, – с трудом выговорила Мег.
Но Салли и тут с поистине детской непосредственностью воскликнула:
– Как! Неужели только одно-единственное?
Она хотела еще что-то добавить, но Белл помешала ей:
– А зачем ей много платьев? Она ведь совсем не выезжает. Но даже если бы у тебя дома висело десять платьев, тебе совершенно не нужно посылать за ними. У меня есть прелестное платье из голубого шелка. Я из него уже выросла. Прошу, надень его. Мне кажется, оно тебе очень пойдет.
– Спасибо, но меня вполне устраивает мое платье. По-моему, оно как раз по мне, – ответила Мег.
– Ну пожалуйста, позволь мне одеть тебя по моде. Я обожаю подбирать одежду. Вот увидишь, ты будешь в нем просто красавицей. Тут мы его ушьем, и тут тоже. Пока не подгоним, мы никому ничего не покажем. Зато потом появимся на балу, как Золушка и добрая фея. Ну пожалуйста, – уговаривала Белл.
Она уговаривала так настойчиво и искренне, что Мег сдалась. Да и какая девушка смогла бы устоять против искушения надеть платье, в котором она будет красавицей! Так забылась вчерашняя обида, и в душе Мег снова воцарился мир.
В четверг утром Белл вместе с горничной принялись за Мег и вскоре превратили ее в настоящую леди: завили волосы, напудрили шею и руки, подкрасили губы. Горничная-француженка хотела подрумянить Мег щеки, но Мег оказала столь решительное сопротивление, что эту затею пришлось оставить.
Потом затянули Мег в небесно-голубое платье и зашнуровали так туго, что она едва дышала. У платья был такой глубокий вырез, что, глянув на себя в зеркало, Мег, которая не привыкла к столь открытым декольте, покраснела от смущения. Вслед за платьем на Мег надели серебряные браслеты, ожерелье, брошь и серьги. У Мег не были проколоты мочки, и горничная привязала серьги к ушам розовой ниткой. Нипочем не догадаешься, что они надеты не так, как надо. Бутоны чайных роз, приколотые к корсету, и рюшки окончательно примирили Мег с непривычно большим декольте. Когда же ее обули в голубые шелковые туфли на высоких каблуках, Мег почувствовала себя и вовсе превосходно – она давно мечтала именно о таких туфлях. Тремя заключительными штрихами стали кружевной платочек, цветы и веер в серебряной оправе.
Белл чуть отошла в сторону и, подобно тому как художник взирает на только что написанную картину, взглянула на Мег.
– Мадемуазель очень хороша, правда? – воскликнула горничная.
– Пойдем покажемся, – сказала Белл и повела Мег в комнату, где находились остальные сестры.
Стоило Мег сделать первые шаги, как она услышала чарующий шелест шелка (это шелестело ее платье) и мелодичный звон (это звенели серьги в ушах). Сердце ее учащенно забилось, и, гордо тряхнув тщательно завитой головой, она подумала, что наконец-то настал миг настоящего счастья. Девочка еще раз взглянула на себя в зеркало и убедилась, что она и впрямь хороша.
Когда они предстали перед сидевшими в гостиной Моффатами, все начали наперебой расточать Мег комплименты, а она пребывала в полном восторге и чувствовала примерно то же, что чувствует большинство живых существ, начиная от вороны из знаменитой басни и кончая юными девушками, когда вокруг них собирается восторженная публика.
– Энни, пока я буду одеваться, научи ее управлять шлейфом и держаться на каблуках, не то она обязательно споткнется. Клара, приколи серебряную бабочку в центре этой складки и подбери локон слева, он у нее слишком длинный. Больше ничего не трогайте, я не потерплю, чтобы такое совершенное создание было испорчено, – с подлинно авторским самодовольством сказала Белл.
