Мы нашли Кроули лежащим в постели. Он был очень слаб, его взгляд был устремлен в беспредельность. Он не спал, но слух его витал, казалось, в другом измерении. Его лицо было мертвенно-бледным. Любое движение, казалось, причиняло ему боль. Холмс обратился к больному с заботой, которой я за ним никогда раньше не замечал.
– Как вы себя сегодня чувствуете?
– Спасибо, лучше, Я очень много работал. Я нащупал ужасную правду.
Кроули был слаб, но точно не находился под влиянием наркотиков. Холмс заметил это и воспользовался возможностью, чтобы задать ему несколько вопросов.
– Мне очень жаль напоминать вам о тех ужасных событиях, но это необходимо для расследования.
– Я обещал вам свою помощь, и я сдержу слово. Мой товарищ заговорил тихо и размеренно, тоном, располагающим к откровенности.
– Что должна была сообщить нам Роза Кроули?
– Проблема в том, что я сам ничего не знаю. Я доверил ей сложную миссию провести расследование с помощью раздвоения.
– Какую миссию вы ей доверили?
– Найти убийцу, разумеется.
Холмс бросил на меня заговорщицкий взгляд.
– Да, разумеется.
Кроули продолжал, убедившись, что нашел внимательного слушателя.
– Это нас определенно оправдывает. Но мои отчаянные попытки войти в контакт с Розой не увенчались успехом.
Я вытаращил глаза.
– Войти с ней в контакт? Но ведь она мертва.
Холмс мрачно взглянул на меня. Кроули продолжал, не обратив ни малейшего внимания на мое высказывание.
– Для нас, посвященных, это пустяк. Я всегда практиковал спиритизм, и у меня никогда не было трудностей в общении с духом умерших. Это почти формальность.
Я приготовился выдать новое замечание, когда Холмс наступил мне на ногу.
– Понимаю, – сказал я, скорчив гримасу боли. Единственное, что я понимал, так это то, что мы теряем время, слушая бред наркомана.
– Но на этот раз вам не удается установить контакт? – спросил Холмс так, будто устанавливать контакт с мертвецами – самое обычное дело.
– Да, и поэтому я убежден, что Роза попала в западню.
Холмс приблизился к Кроули.
– В западню?
– Я имею в виду ее двойника, разумеется.
– Разумеется, – как эхо, повторил я.
– Ее двойник не смог вернуться в телесную оболочку моей жены. Это означает, что его держат где-то в заточении или же он приговорен вечно блуждать между миром живых и миром мертвых.
У этого Кроули было весьма необычное понимание смерти. И Холмса, казалось, весьма сильно интересует его теория. Вот что удивляло меня больше всего.
– Я более чем уверен, – продолжал Кроули, – Роза узнала что-то очень важное. Но кто-то помешал ей говорить и держит до сих пор в мире, недоступном для живых. Я должен освободить ее.
Кроули поднялся и, шатаясь, простоял мгновение. В его взгляде читалась одержимость. Холмс поддержал его за локоть.
– Как вы собираетесь это сделать?
– Я устрою ловушку нашему врагу.
Кроули нетвердой походкой направился к своей огромной библиотеке. Он достал тяжелый том, намного более свежий, чем остальные, на многих его страницах были закладки. Он положил книгу на стол перед нами. Я прочитал название одновременно с моим другом: «История секретных сект», автор – профессор Корнелиус Хазелвуд.
Как вам удалось завладеть этой книгой?
– Мой друг-издатель, Самюэль Боктон, смог раздобыть ее до официального издания. Она должна была поступить в торговлю через несколько дней.
Холмс снова бросил на меня заговорщицкий взгляд. Это неожиданное признание доказывало, что Кроули и Боктон хорошо знают друг друга.
– Вы интересуетесь тем, что рассказывает Хазелвуд? – отважился спросить я.
– Я вам очень благодарен. Если мне придется защищаться, то я хотел бы знать, в чем меня обвиняют.
Лицо Кроули сделалось жестким, на нем появилось выражение злобы и презрения.
– Эта книга – не что иное, как грубая шутка. Она полна шаблонов и худших выдумок, присущих этому жанру, не говоря уж об анахронизмах, недостойных даже школьника.
Я все пытался разобраться.
– Так вы не принимаете это произведение всерьез?
– Мало того. Эта книга не только несерьезная, но и по большей части – плагиат «Молота ведьм».
– «Молота ведьм»?..
– Речь идет о книге недоброй памяти, которая служила практическим руководством инквизиторам в течение почти двух веков. Она написана в I486 году Яковом Шпренгером и Генрихом Инститорисом, двумя профессорами теологии ордена доминиканцев, в ней они доказывали существование колдовства и сатанизма. Сотни лучших так называемых еретиков подверглись пыткам и истреблению. Чаще всего их ошибка заключалась лишь в том, что они выступали против официальной доктрины католической церкви.
– Вы хотите сказать, что книга Хазелвуда – плагиат «Молота ведьм»?
– По большей части – да! А что касается остального, то наш знаменитый ученый удовольствовался тем, что переписал все подряд. У меня есть точные доказательства. Следуйте за мной!
Кроули направился к библиотеке и достал сильно потрепанную колдовскую книгу.
– Послушайте это: «Задушенные, а затем порезанные на кусочки, жертвы сатанинских ритуалов погибали в котле, где колдуны приготовляли знаменитую дьявольскую мазь, которая должна была обязательно содержать в себе немного человеческого жира. А вот и точный рецепт: сварить ребенка в медном котле, взять плавающий на поверхности жир, а оставшемуся бульону дать как следует загустеть. Добавить в бульон аконит, листья тополя и золу – и эту дьявольскую смесь можно использовать для того, чтобы испортить урожай, навредить скоту, послать врагов в загробный мир…» Хазелвуд слово в слово списал эту ахинею и приписал этот варварский обряд ордену «Серебряная звезда». Ни больше ни меньше.
Кроули даже раскраснелся от гнева. Мало-помалу к нему возвращались его злоба и воинственность. Его голос поднялся на один тон:
– Но все это не имеет ни малейшего значения по сравнению с тем, что я вам покажу. В этой книге заключено послание намного более тревожное, которое определенно указывает на автора и позволяет мне утверждать, что я стал жертвой страшного заговора. Пришло время назвать настоящего преступника. Приготовьтесь к самому ужасному!
Какое сумасбродное откровение он приготовил нам? Для такого манипулятора, как Кроули, разве не было лучшим способом снять с себя обвинение – выдать себя за жертву?
Он открыл книгу Хазелвуда на другой странице, заложенной листом бумаги, и указал пальцем на небольшой рисунок.
