Мы прыгнули разом, Пуаро ловко накинул ему на голову
шерстяной шарф, а я принялся выкручивать руку, в которой он держал нож.
Действовали мы бесшумно и быстро. Мне удалось связать ему руки, а когда он к
тому же увидел у меня в руках револьвер, то сразу успокоился — понял, что
сопротивляться бесполезно.
Пуаро наклонился к нему и что-то долго шептал на ухо.
Мужчина в ответ кивнул. Пуаро поднял руку, призывая всех не шуметь, и мы
двинулись вниз по лестнице. Когда мы вышли на улицу, Пуаро, шествовавший,
естественно, впереди, обернулся ко мне:
— За углом ждет такси. Дайте мне револьвер. Он нам
больше не понадобится.
— А если этот тип вздумает бежать?
— Не вздумает, — улыбнулся Пуаро.
Через минуту я вернулся к поджидавшему нас такси. Пуаро уже
снял шарф с лица незнакомца, и я вздрогнул от неожиданности.
— Это не Джепп, — шепнул я Пуаро.
— Вы всегда отличались наблюдательностью, Гастингс.
Ничто от вас не может укрыться. Нет, этот человек не Джепп. Он ведь итальянец.
Мы сели в такси, и Пуаро назвал адрес в Сент-Джонсвуд.
[29]
Я уже ничего не понимал. Расспрашивать Пуаро в присутствии
итальянца не хотелось, и я безрезультатно ломал голову над происходящим.
Мы вышли у маленького домика, стоявшего в стороне от дороги.
Какой-то пьяный, шедший по тротуару, едва не столкнулся с Пуаро. Тот довольно
резко что-то ему сказал, но я не расслышал, что именно. Мы поднялись по
ступенькам на крыльцо. Пуаро жестом приказал нам отойти в сторону и позвонил. В
ответ — ни звука, он позвонил снова, потом схватил дверной молоток и несколько
минут усердно колотил им в дверь.
Внезапно в дверной фрамуге появился свет, и она немного
приотворилась.
— Какого дьявола? — резко спросил мужской голос.
— Мне нужен врач. У меня заболела жена.
— Нет здесь никакого врача.
Мужчина уже собирался захлопнуть дверь, но Пуаро ловко
вставил в щель ногу. Сейчас он представлял собой замечательную карикатуру на
разъяренного француза.
— Да вы что? Как это — нет врача? Я найду на вас
управу! Вы обязаны пойти со мной! Иначе я буду звонить и стучать всю ночь.
— Но, почтеннейший… — Дверь снова открылась, и
мужчина, облаченный в халат и домашние туфли, вышел из двери, чтобы попытаться
утихомирить Пуаро. При этом он тревожно озирался вокруг.
— Я сейчас позову полицию. — Пуаро немного подался
назад.
— Нет, нет, ради всего святого! — Мужчина бросился
к нему.
Коротким ударом Пуаро сбил его с ног. В следующий момент мы
втроем уже оказались за дверью, которая тут же была захлопнута и закрыта на
засов.
— Сюда — быстро. — Пуаро первым поспешил в
ближайшую комнату, включив на ходу свет. — А вы спрячьтесь за
занавеской, — приказал он итальянцу.
— Si, signer,
[30]
— сказал тот и
скользнул за плотные складки розового бархата, укрывавшего оконный проем.
И как раз вовремя. Едва он успел спрятаться, в комнату
стремительно вошла женщина. Высокого роста, с золотисто-рыжими волосами. Ее стройную
фигуру окутывало алое кимоно.
— Где мой муж? — вскрикнула она, окинув нас
испуганным взглядом. — Кто вы такие?
Пуаро вышел вперед и галантно поклонился.
— Смею надеяться, он не очень замерзнет. Я заметил, что
на нем теплый халат.
— Кто вы? Что делаете в моем доме?
— Мы действительно не имели удовольствия быть вам
представлены, мадам. Это тем более грустно, что один из нас прибыл из Нью-Йорка
специально ради встречи с вами.
Занавеска раздвинулась, и итальянец выскочил из своего укрытия.
Я похолодел от ужаса, увидев, что он размахивает моим револьвером, который
Пуаро конечно же обронил в такси.
Женщина пронзительно взвизгнула и повернулась, собираясь
бежать, но перед нею стоял Пуаро.
— Дайте мне пройти… Выпустите! — вскрикнула она
пронзительно. — Он убьет меня.
— Кто пришил Луиджи Вальдарно? — прохрипел
итальянец, размахивая револьвером и беря нас по очереди на мушку.
Мы замерли, не осмеливаясь пошевелиться.
— О Боже, мы пропали, Пуаро. Что же нам делать?! —
завопил я.
— Я буду вам очень признателен, Гастингс, если
воздержитесь от неумеренной болтовни. Могу заверить, что наш друг не выстрелит,
пока я не позволю.
— Не слишком ли ты в этом уверен, а? — Итальянец
злобно осклабился.
Я-то точно не был в этом уверен, но женщина тут же снова кинулась
к Пуаро:
— Что вам от меня нужно?
— Думаю, нет необходимости оскорблять мисс Эльзу Хардт
излишними разъяснениями. Уверен, что она уже все поняла.
Женщина молниеносно схватила большую черную бархатную кошку,
служившую подставкой для телефона.
— Они здесь, внутри.
— Отлично придумано, — пробормотал Пуаро и отошел
в сторону. — Всего хорошего, мадам. Я задержу вашего нью-йоркского друга,
пока вы не уйдете.
— Какой же ты идиот! — прогрохотал итальянец и,
подняв револьвер, выстрелил прямо в удалявшуюся женскую фигуру — в тот самый
момент, когда я бросился на него.
Но раздался всего лишь слабый щелчок, и тут же укоризненный
голос Пуаро произнес:
— Все-то вы не доверяете своему старому другу,
Гастингс. Ну неужели вы могли подумать, что я доверил бы заряженный револьвер
почти незнакомому человеку… Нет-нет, mon ami, — обратился он к итальянцу,
извергавшему потоки ругательств. — Вы должны быть мне благодарны, —
продолжал он с мягкой укоризной. — Я спас вас от виселицы. Вы что же,
подумали, что наша прекрасная леди ускользнет от правосудия. Нет-нет, дом
окружен со всех сторон. Она прямехонько попадет в руки полиции. Разве это вас
не утешает? Теперь можете идти. Только будьте осторожны, очень осторожны… А, он
уходит, и мой друг Гастингс глядит на меня с таким упреком. Но все так просто.
С самого начала было очевидно, что из нескольких, вероятно, сотен желавших
снять квартиру номер четыре в доме Монтегю подошли только Робинсоны. Почему?
Что же такое выделило их из прочих, если рассудить трезво? Их внешность? Возможно,
но в ней нет ничего необычного. Тогда — их фамилия!
— Но в фамилии Робинсон тоже нет ничего
необычного! — вскричал я. — Вполне заурядная фамилия.
