— А как же пистолет, который нашли в Иллинге? Миссис
Хэверинг не могла доставить его туда.
— Нет, это была работа Роджера Хэверинга. Вот это они
зря сделали. Этот пистолет на шпалах и навел меня на правильный след. Человек,
воспользовавшийся оружием, случайно попавшимся ему под руку, тут же выбросит
его, а не потащит с собой в Лондон. Логика их действий, конечно, понятна.
Преступники хотели привлечь внимание полиции к месту, расположенному далеко от
Дербшира. Им было важно заставить полицию как можно скорее покинуть окрестности
Охотничьей сторожки. Конечно, пистолет, который нашли в Иллинге, — совсем
не тот, из которого застрелили мистера Пейса. Роджер Хэверинг сделал из него
один выстрел, затем привез с собой в Лондон, поехал прямо с вокзала в клуб,
чтобы было чем подтвердить свое алиби, а затем быстро на электричку — и в
Иллинг. Эта поездка заняла у него около двадцати минут. Он бросил пакет туда,
где его и нашли, а сам вернулся в Лондон. А это прелестное создание, его жена,
спокойно, после того как они отобедали, застрелила мистера Пейса. Вы помните,
что в него стреляли сзади? Это еще один важный момент. Затем она снова зарядила
пистолет и повесила его обратно на стену. И начала разыгрывать всю эту
немыслимую комедию.
— Невероятно, — пробормотал я, совершенно
потрясенный. — И все же…
— И все же — это правда. Bien sur,
[35]
друг мой, это правда. Но вот как сделать так, чтобы эта милая парочка предстала
перед судом, — вот в чем проблема. Конечно, Джепп сделает все, что в его
силах. Я ему все подробно написал. Но я очень боюсь, Гастингс, что мы будем
вынуждены предоставить их Провидению или Ie bon Dieu,
[36]
как
вам будет угодно.
Опасения моего друга были не напрасны. Хотя Джепп не
сомневался в правильности выводов Пуаро, собрать достаточно доказательств,
чтобы подтвердить обвинение, полиции не удалось.
Огромное состояние мистера Пейса перешло в руки его убийц.
Однако возмездие не миновало их. И когда я прочел в газетах, что в списках
погибших в авиакатастрофе значились достопочтенные мистер и миссис Хэверинг, я
понял, что Справедливость восторжествовала.
Украденный миллион
— О, Господи, сколько раз за последнее время сообщают о
похищениях облигаций! — заметил я однажды утром, откладывая газету. —
Пуаро, давай забудем на время о науке расследования и займемся самим
преступлением.
— Mon ami,
[37]
ты как раз — как это у
вас называется? напал на золотую жилу. Вот, взгляни на это последнее сообщение.
Облигации Либерти стоимостью в миллион долларов, которые Лондонский и
Шотландский банк послал в Нью-Йорк, исчезли на борту «Олимпии» самым
удивительным образом. Ах, если бы не морская болезнь, — пробормотал
мечтательно Пуаро, — я бы с восторгом отправился в путешествие на одном из
этих огромных лайнеров.
— Конечно, — воскликнул я с воодушевлением, —
некоторые из них настоящие дворцы с бассейнами, гостиными, ресторанами,
пальмовыми оранжереями, — так что даже трудно поверить, что ты находишься
в море.
— Что касается меня, то я всегда знаю, что нахожусь в
море, — печально сказал Пуаро. — Все эти безделушки, о которых ты
говоришь, мне нисколько не интересны. Но представь себе, сколько гениев
инкогнито путешествуют в этих плавучих дворцах, сколько аристократов
преступного мира можно там встретить!
Я рассмеялся.
— Так вот что ты задумал! Ты хочешь сразиться с
человеком, укравшим облигации Либерти.
Наш разговор прервала хозяйка.
— Мистер Пуаро, вас хочет видеть дама.
Она подала визитную карточку, на которой значилось:
«Мисс Эсме Фаркуар».
Пуаро нырнул под стол и аккуратно положил в корзину для
бумаг валявшийся на полу обрывок. После этого он жестом попросил хозяйку
принять даму.
Через минуту в гостиной появилась очаровательная девушка лет
двадцати пяти, изысканно одетая и сдержанная в движениях. Меня поразили ее
большие карие глаза и безупречная фигура.
— Не угодно ли присесть, мадемуазель, — предложил
Пуаро.
— Это мой друг, капитан Гастингс, который помогает мне
в решении мелких проблем.
— Боюсь, мсье Пуаро, что проблема, с которой я пришла,
очень большая, — сказала девушка, очаровательно поклонившись мне и
усаживаясь в кресло. — Наверно, вы уже читали об этом в газетах. Я имею в
виду «Олимпию» и облигации Либерти.
Наверно, она заметила мелькнувшее на лице Пуаро изумление,
потому что быстро добавила:
— Вы, конечно, спросите, что связывает меня с таким
серьезным заведением, как Лондонский и Шотландский банк. С одной стороны,
ничего, с другой стороны, все. Я обручена с Филипом Риджвеем.
— А! Мистер Риджвей…
— Да, он отвечал за облигации, когда их украли.
Конечно, сам он невиновен в пропаже, но это его ошибка. Он ужасно расстроен.
Его дядя уверен, что Филип проговорился кому-то на пароходе, что везет
облигации. Боюсь, что его карьере пришел конец.
— А кто его дядя?
— Его зовут мистер Вавасур, он один из генеральных
директоров банка.
— Мисс Фаркуар, расскажите мне все подробнее.
— Хорошо. Вы знаете, что банк хотел увеличить свои
кредиты в Америке и для этого решил выпустить облигации Либерти более чем на
миллион долларов. Мистер Вавасур выбрал для поездки своего племянника. Филип
много лет занимает место поверенного в банке и хорошо знаком со всеми
операциями банка в Нью-Йорке. «Олимпия» отплыла из Ливерпуля двадцать третьего,
а облигации были переданы Филипу утром перед отплытием генеральными директорами
банка мистером Вавасуром и мистером Шоу. Облигации пересчитали в присутствии
Филипа, сложили в пакет, опечатали и сразу же заперли в саквояж.
— Саквояж был с обычным замком?
— Нет, мистер Шоу настоял, чтобы был поставлен
специальный замок Хаббсов. Как я уже сказала, Филип уложил пакет на дно
саквояжа. Пакет выкрали за несколько часов до прибытия парохода в Нью-Йорк.
Сразу же провели самый тщательный обыск всего парохода, но безрезультатно.
Облигации будто в воздухе растворились.
Пуаро сделал гримасу:
— Но они все же не растворились, потому что были
распроданы мелкими порциями буквально через полчаса после прибытия «Олимпии»!
Что ж, теперь мне нужно повидаться с мистером Риджвеем.
— Я как раз собиралась предложить вам позавтракать со
мной в «Чеширском сыре». Там будет и Филип. Правда, он не знает, что я
обратилась за помощью к вам.
