Мы сразу же согласились и отправились в ресторан на такси.
Мистер Филип был уже там и весьма удивился, увидев свою невесту в обществе двух
незнакомых мужчин. Он оказался приятным молодым человеком, высоким и опрятным,
с висками, тронутыми сединой, хотя на вид ему было не больше тридцати.
Мисс Фаркуар подошла к нему и положила руку на плечо.
— Извини меня, Филип, что я пригласила этих
джентльменов, не посоветовавшись с тобой. Позволь представить тебе мсье Эркюля
Пуаро, о котором ты, наверно, много слышал, и его друга, капитана Гастингса.
Риджвей был потрясен.
— Конечно, я слышал о вас, мсье Пуаро! —
воскликнул он, пожимая руку великому сыщику. — Но мне и в голову не могло
прийти, что Эсме решит посоветоваться с вами о моем… о нашем несчастье.
— Я боялась, Филип, что ты не позволишь мне сделать
это, — кротко сказала мисс Фаркуар.
— И потому решила себя обезопасить, — заметил
Риджвей с улыбкой. — Надеюсь, мсье Пуаро, вам удастся пролить свет на эту
невероятную загадку. Я просто потерял голову от волнений и тревог.
И в самом деле, лицо его было измученным и осунувшимся.
— Хорошо, — сказал Пуаро, — давайте
позавтракаем и вместе обсудим это дело. Я хочу услышать всю историю от самого
мистера Риджвея.
Пока воздавали должное великолепному бифштексу и пудингу,
Филип Риджвей изложил обстоятельства исчезновения облигаций.
Его рассказ полностью совпадал с тем, что мы уже услышали от
мисс Фаркуар. Когда он кончил, Пуаро задал вопрос:
— Мистер Риджвей, а как вы узнали, что облигации
похищены?
Риджвей горько рассмеялся.
— Это сразу бросилось в глаза, мсье Пуаро. Мой саквояж
в каюте наполовину торчал из-под полки. Он был весь исцарапан и изрезан там,
где пытались взломать замок.
— Но, насколько я понял, он был открыт ключом?
— Совершенно верно. Вору не удалось взломать замок, но
в конце концов он каким-то образом сумел его открыть.
— Любопытно, — сказал Пуаро. В глазах его появился
хорошо знакомый мне зеленоватый свет. — Очень любопытно! Сначала тратится
масса времени, чтобы взломать замок, а потом — sapristi!
[38]
—
взломщик вдруг обнаруживает, что у него есть ключ. А ведь каждый хаббсовский
замок уникален!
— Именно поэтому у вора не могло быть ключа!
— Вы в этом убеждены?
— Клянусь честью! Кроме того, если есть ключ, зачем
тратить время на взлом замка, взломать который просто невозможно.
— Ага! Если мы найдем разгадку, то именно благодаря
этому удивительному факту. Прошу не обижаться на мой вопрос: вы абсолютно
уверены, что не оставляли саквояж открытым?
Филип Риджвей лишь взглянул на Пуаро, и тот сделал
извинительный жест.
— Да-да, я вам верю, хотя такие вещи и случаются
иногда. Значит, облигации были украдены не из-за вашей оплошности. Но что же
потом сделал с ними вор? Как он ухитрился сойти с ними на берег?
— В том-то и дело! — вскричал Риджвей. — О
краже было сообщено таможенникам, и каждую живую душу, покидавшую корабль,
буквально прочесали.
— А облигации, я полагаю, были в большом пакете?
— Конечно. Их вряд ли спрятали на пароходе —
безусловно, их не спрятали, потому что буквально через полчаса после прибытия
«Олимпии» их начали распродавать мелкими партиями.
Я еще не успел послать телеграмму в Лондон, чтобы мне
сообщили номера облигаций, когда их уже продали. Один маклер даже уверял меня,
что купил несколько облигаций до прибытия «Олимпии».
— А не проходил ли мимо парохода быстроходный катер?
— Только служебный и после тревоги, когда все уже были
настороже. Я сам следил, чтобы их не могли передать таким образом. Боже мой,
мсье Пуаро, это сводит меня с ума! Люди начинают говорить, что я украл их сам.
— Но ведь вас тоже осматривали, когда вы сходили на
берег? — деликатно спросил Пуаро.
— Да, конечно. — Молодой человек смотрел на Пуаро
озадаченно.
— Я вижу, что вы не уловили моей мысли, — сказал
Пуаро, загадочно улыбаясь. — А теперь я хотел бы произвести некоторые
расследования в банке.
Риджвей достал визитную карточку и написал на ней несколько
слов.
— Покажите это, и мой дядя примет вас немедленно.
Пуаро поблагодарил его, попрощался с мисс Фаркуар, и мы
отправились на Треднидл-стрит, где размещался Лондонский и Шотландский банк. Мы
предъявили карточку Риджвея, и клерк провел нас через лабиринт конторок и
столов в маленький кабинет на первом этаже, где нас приняли оба генеральных
директора. Это были важные господа, поседевшие на службе в банке. Мистер
Вавасур носил короткую седую бородку, а мистер Шоу был гладко выбрит.
— Насколько я понимаю, вы занимаетесь исключительно
частным сыском, — сказал мистер Вавасур. — А мы полностью положились
на Скотланд-Ярд. Этим делом занимается инспектор Мак Нейл, по-моему, очень
способный следователь.
— Нисколько не сомневаюсь, — вежливо ответил
Пуаро. — Разрешите мне задать несколько вопросов по делу вашего
племянника. Во-первых, относительно замка. Кто его заказывал Хаббсам?
— Я заказал его лично, — сказал мистер Шоу. —
Это дело я не доверил бы ни одному клерку. Что же касается ключа, то один ключ
был у мистера Риджвея и по одному ключу у меня и мистера Вавасура.
— И ни один клерк не имел к ним доступа?
Мистер Шоу вопросительно взглянул на мистера Вавасура.
— Думаю, не ошибусь, сказав, что ключи все время
оставались в сейфе, куда мы положили их двадцать третьего числа, — сказал
мистер Вавасур. — К сожалению, мой коллега заболел две недели назад — как
раз в день отъезда Филипа — и только недавно поправился.
— Тяжелый бронхит не шутка для человека моего
возраста, — сказал мистер Шоу печально. — Боюсь, мистер Вавасур
слишком устал от тяжелой работы в одиночку, да еще эта история с облигациями…
Пуаро задал еще несколько вопросов. Я понял, что он очень
старался выяснить степень близости между дядей и племянником. Ответы мистера
Вавасура были краткими и точными. Его племянник был доверенным служащим банка,
он не имел долгов или денежных затруднений. Он и в прошлом исполнял подобные
поручения. Наконец мы вежливо распрощались.
— Я разочарован, — сказал Пуаро, когда мы
оказались на улице.
