— А шофер?
— Его так и не нашли. Он тоже исчез.
— Итого, — задумчиво протянул Пуаро, —
Исчезли два человека: премьер-министр во Франции и О'Мерфи в Лондоне.
Он вопросительно посмотрел на лорда Эстера, но тот лишь
обескураженно развел руками.
— Знаете, мосье Пуаро, если бы вчера кто-то намекнул
мне, что О'Мерфи предатель, я рассмеялся бы этому человеку в лицо.
— А сегодня?
— А сегодня я не знаю, что и подумать. Пуаро серьезно
кивнул и снова взглянул на свои часы-луковицу.
— Насколько я понимаю, у меня carte blanche',
господа, — во всех отношениях, да? Я должен иметь возможность попадать
куда мне нужно в любое время — как только мне это потребуется.
— Разумеется. Через час в Дувр отправляется специальный
поезд с лучшими силами Скотленд-Ярда. В вашем распоряжении постоянно будут
находиться боевой офицер и служащий уголовной полиции. Этого достаточно?
— Вполне. И еще один вопрос, перед тем как вы уйдете,
мосье. Что заставило вас прийти? Я имею в виду, прийти сюда? Я так мал и
незаметен в этом вашем великом Лондоне…
— Мы разыскали вас по рекомендации и горячему настоянию
одного вашего великого земляка.
— Comment?
[54]
Мой добрый друг
префект?
Лорд Эстер покачал головой.
— Особа гораздо более высокая. Чье слово некогда было
законом в Бельгии. И в недалеком будущем — Англия поклялась в этом! —
будет снова.
Рука Пуаро взлетела в торжественном салюте.
— Да будет так! Мой повелитель не забывает… Мосье… Я,
Эркюль Пуаро, буду служить вам верой и правдой. Бог даст, еще не слишком
поздно. Но пока все темно… Пока ни малейшего просвета…
— Ну что, — нетерпеливо вскричал я, как только
дверь за посетителями закрылась. — Что вы об этом думаете?
Мой друг торопливо, но как всегда ловко и аккуратно собирал
свой дорожный саквояж. Он задумчиво покачал головой.
— Не знаю. Право, не знаю. Мой разум оставил меня.
— Однако вы заметили, что, чем возиться с похищением,
куда проще было бы хорошенько ударить его по голове, — не унимался я.
— Прошу прощения, mon ami, я так не говорил. Вне
сомнения, похищение — это как раз то, что им нужно.
— Это почему же?
— Потому что неуверенность порождает панику. Это
во-первых. Погибни премьер-министр, катастрофа была бы ужасной, но очевидной —
с ней рано или поздно справились бы. В нашем же случае мы наблюдаем полнейший
тупик. Объявится премьер-министр или нет? Жив он или мертв? Никто не знает, и,
пока это так, не будет предпринято ничего определенного. А как я уже сказал,
неопределенность порождает панику, то есть именно то, ради чего и стараются
наши враги. Опять же, если похитители держат премьер-министра в каком-нибудь
укромном месте, у них большое преимущество: они могут договариваться с обеими
сторонами. Немецкое правительство отличается отвратительной скаредностью, но в
данном случае из него наверняка удастся вытянуть весьма приличную сумму. И
наконец, похищение, в отличие от убийства, не карается смертной казнью. Как
видите, это именно то, что им нужно.
— Но если так, почему они сначала пытались его убить?
Пуаро раздраженно дернул плечом.
— А вот этого я как раз и не понимаю! Необъяснимо!
Невероятная тупость! Подготовить — и прекрасно, кстати сказать, подготовить —
похищение, а потом взять и чуть не пустить все насмарку ради дурацкого
спектакля, достойного разве что дешевого вестерна, и такого же не
правдоподобного. С кучей людей в идиотских масках, всего в двадцати милях от
Лондона!
— Возможно, эти два происшествия никак не связаны между
собой, — предположил я.
— Да нет же, Гастингс, не бывает таких совпадений.
Теперь дальше: кто, собственно, предатель? Без него тут никак не обошлось; по
крайней мере, в первом случае. Но кто: Дэниелс или О'Мерфи? Это непременно один
из них, иначе почему машина свернула с маршрута? Сомнительно, чтобы
премьер-министр участвовал в попытке собственного убийства. Сам ли свернул
О'Мерфи, или ему приказал Дэниелс?
— Конечно, сам.
— Очевидно, поскольку, прикажи ему Дэниелс,
премьер-министр наверняка поинтересовался бы о причинах такого распоряжения.
Однако здесь слишком много «если», и все они противоречат друг другу. Если
О'Мерфи чист, почему он свернул? А если нет, почему уехал, как только стали
стрелять, спасая тем самым жизнь премьер-министра? И опять-таки: если он
честен, то почему, доставив премьера на вокзал, тут же прямиком направляется в
логово врага?
— Выглядит скверно, — признался я.
— Будем последовательны. Что мы имеем за и против
каждого из этих двух? Сначала О'Мерфи… Против: подозрительный сход с маршрута,
ирландское происхождение и крайне сомнительное исчезновение. За: поспешность, с
которой он вывел машину из-под обстрела, спасая жизнь премьер-министра, служба
в Скотленд-Ярде и — исходя из доверенного ему поста — отличный послужной
список. Теперь Дэниелс. Против: кроме неясного происхождения и совершенно не
подобающих англичанину способностей к языкам, нет ничего. (Простите, mon ami,
но как полиглот вы решительно не состоялись.) За: найден усыпленным, связанным
и с кляпом во рту, что вроде бы говорит о его непричастности.
— Это мог сделать и его сообщник — для отвода глаз.
Пуаро покачал головой.
— Французская полиция знает толк в таких штучках. Кроме
того, по достижении цели, то есть удачном похищении премьер-министра, ему не
было нужды оставаться. Нет, его сообщники могли, конечно, усыпить его и
связать, но лично я не в состоянии понять, чего бы они этим добились. Отныне и
до тех пор, пока дело не прояснится, он будет совершенно для них бесполезен,
находясь под пристальным наблюдением полиции.
— Может, он должен был направить их по ложному следу?
— Тогда почему он этого не сделал? Он сообщил только,
что ему к лицу прижали какую-то тряпку и больше он ничего не помнит. Это совсем
не похоже на ложный след.
— Ну, — протянул я, взглянув на часы, —
думаю, самое лучшее сейчас — это отправиться на вокзал. Возможно, разгадка
находится во Франции.
— Возможно, друг мой, но лично я в этом сомневаюсь.
М-да, невероятно… чтобы премьер-министра не смогли найти на вполне определенной
территории, где и спрятать-то его практически невозможно. Если контрразведка и
полиция двух стран не нашли его, что могу я?
На вокзале нас встретил сэр Додж.
