Джепп ухмыльнулся еще откровеннее.
— Не знаю, — сказал он. — Миллер парень
толковый, можете быть уверены, он не проглядит ни отпечатка ноги, ни пепла от
сигары, ни какой-нибудь крошки. Он все увидит.
— Так же, men ami, как и любой лондонский воробей. Но я
бы не стал просить эту маленькую серую птичку разрешить проблему исчезновения
мистера Давенхейма.
— Надеюсь, мосье, вы не пренебрегаете найденными
деталями. Разве они ничего не стоят?
— Не слишком доверяйтесь деталям, мой друг. Они всегда
претендуют на чрезмерную важность, а большинство их обычно слишком
незначительно. Только одно необходимо для раскрытия дела: серые клеточки — он
постучал себя по лбу, — вот на что мы должны полагаться. Наше восприятие
тех или иных вещей подчас слишком окрашено эмоциями. Истину следует искать
изнутри, а не извне.
— Вы что же хотите сказать, мосье Пуаро, что можете
разрешить дело, не вставая с кресла?
— Вот именно. Конечно, если меня ознакомят с фактами.
Джепп хлопнул себя по колену.
— Будь я проклят, если не поймаю вас на слове! Ставлю
пять фунтов, что в течение одной недели вы не сможете указать мне
местопребывание Давенхейма, живого или мертвого.
Пуаро задумался.
— Понимаю, — наконец сказал он. — Le sport
[60]
— страсть англичан. Давайте факты.
— В прошлую субботу, как обычно, мистер Давенхейм сел в
поезд, уходивший в двенадцать сорок с вокзала Виктория в Чингсайд; там
находится его вилла «Кедры». После ленча он пошел прогуляться по парку и отдать
распоряжения садовнику. Все, с кем мы беседовали, не отмечали в его поведении
ничего необычного, никакой нервозности. После чая он заглянул к жене и сказал,
что идет в деревню отправить несколько писем. При этом добавил, что ждет к себе
некоего мистера Ловена. Если Ловен придет до его возвращения, сказал он, пусть
подождет в кабинете. После этого Давенхейм вышел из дома через парадную дверь и
неспешным шагом двинулся к воротам. Больше его не видели.
— Так-так, просто восхитительно, — пробормотал
Пуаро и попросил: — Продолжайте, продолжайте, мой дорогой друг.
— А минут через пятнадцать в дверь позвонил
темноволосый господин с пышными усами и заявил, что у него деловое свидание с
мистером Давенхеймом. В соответствии с распоряжением банкира мистера Ловена
провели в кабинет. Прошло около часа, Давенхейм не возвращался. Наконец Ловен
позвонил и объяснил дворецкому, что больше ждать не в состоянии, так как боится
опоздать на поезд. Миссис Давенхейм извинилась за мужа, и Ловен, выразив
сожаление, ушел.
Как вам известно, Давенхейм не вернулся. В воскресенье рано
утром об этом сообщили в полицию, но выяснить ничего не удалось: Давенхейм
буквально растворился в воздухе. На почте он не был. В деревне его не видели.
На станции заверяли, что ни в один из поездов он не садился. Его автомобиль не
покидал гаража. Если он нанял машину, условившись, чтобы шофер встретил его в
каком-нибудь уединенном месте, то к настоящему времени мы бы уже знали об этом,
поскольку за любую информацию о нем официально обещали крупное вознаграждение.
Правда, в пяти милях от Седарс, в Энтфилде, проходили скачки, и если Давенхейм
прошел до этой станции пешком, то мог бы незаметно затеряться в толпе. Но с тех
пор его фотография и подробное описание примет были опубликованы во всех
газетах. Однако дополнительных сведений мы ни от кого не получили… В
понедельник утром было сделано сенсационное открытие. Сейф в кабинете
Давенхейма — тот, что за портьерой — оказался взломан и ограблен. Но окна были
заперты, так что снаружи в кабинет никто проникнуть не мог. Впрочем, не
исключено, что у воришки был сообщник среди обитателей дома, который мог
запереть окна уже после кражи. Нельзя не учитывать и того, что и в субботу и в
воскресенье в доме был большой переполох. Взломщика могли запустить еще в
субботу, и он имел возможность совершенно спокойно прятаться где-нибудь в
укромном уголке до самого понедельника.
— Precisement,
[61]
— сухо сказал
Пуаро. — Так он арестован? Се pauvre M. Lowen?
[62]
— Пока нет, — усмехнулся Джепп. — Но он,
конечно, на подозрении.
— Понятно, — сказал Пуаро. — А что было
украдено?
— Точно не известно. По мнению миссис Давенхейм, там
хранилась значительная сумма в акциях и банкнотах, полученных в результате
заключенных совсем недавно сделок. Все бриллианты миссис Давенхейм также
хранились в сейфе. В последние годы ее муж увлекся их коллекционированием и
чуть ли не каждый месяц дарил ей что-нибудь необыкновенное.
— Неплохой улов, — задумчиво произнес
Пуаро. — А что с Ловеном? По какому делу он приходил к Давенхейму?
— Они не были в хороших отношениях друг с другом. Ловен
— мелкий спекулянт. Раза два ему удалось сорвать куш за счет Давенхейма на
бирже, но они почти не встречались. То их несостоявшееся свидание касалось
каких-то южноамериканских акций.
— Значит, у Давенхейма есть капиталовложения в Южной
Америке?
— Кажется, так. Миссис Давенхейм упомянула, что он всю
прошлую осень провел в Буэнос-Айресе.
— Какие-нибудь нелады в семейной жизни?
— Едва ли. Его домашняя жизнь протекала довольно мирно
и однообразно. Миссис Давенхейм приятная, но недалекая женщина.
— Следовательно, здесь нечего искать разрешения
загадки. Были ли у него враги?
— На финансовом поприще у него было много соперников…
Но врагов, способных разделаться с ним, вряд ли. К тому же, если с ним
разделались, то где тело?
— Как говорит Гастингс, тела имеют обыкновение с
фатальным упорством рано или поздно обнаруживаться.
— Кстати, садовник видел какого-то человека, шедшего
мимо дома к цветнику. Сюда выходит из кабинета застекленная дверь, и Давенхейм
часто пользовался именно ею. Но садовник находился очень далеко и не может
утверждать, был ли это хозяин или нет. Это было до шести вечера, так как в этот
час садовник кончает работу.
— А когда ушел Давенхейм?
— В половине шестого.
— Что находится позади розария?
— Пруд.
— С лодками и лодочным домиком?
— Да. Есть там несколько плоскодонок. Мне кажется, вы
думаете о самоубийстве, мосье Пуаро? В таком случае Миллер отправится туда
завтра, чтобы тщательно обследовать эту лужу.
Пуаро слегка улыбнулся.
