Пуаро тотчас же сбросил всю свою задумчивость и весело
усмехнулся.
— Que faites vous la, mon ami?
[65]
Наконец-то вы поняли, что в нашем деле главное — точность и
методичность, — похвалил меня Пуаро.
Признаться, я был польщен, но постарался этого не выдать и
небрежно спросил:
— Я записываю кое-какие мысли по поводу этого дела.
Прочесть?
— Обязательно.
Я откашлялся.
— Первое: все говорит за то, что взломал сейф Ловен.
Второе: у него были счеты с Давенхеймом. Третье: если верить Келлету, Ловен,
безусловно, замешан в деле.
Я остановился, полагая, что самое важное уже зафиксировано.
— Mon pauvre ami!
[66]
Вы упустили самые
важные детали. И доводы ваши неубедительны. — Во взгляде Пуаро
промелькнула откровенная жалость.
— Почему?
— Разрешите, я разберу все ваши пункты. Первое: мистер
Ловен не был уверен в том, что ему представится возможность вскрыть сейф. Он
пришел для делового свидания и не мог знать заранее, что Давенхейма дома не
будет.
— Но он мог бы воспользоваться представившимся
случаем, — протестовал я.
— А инструменты? Джентльмены не имеют обыкновения
носить с собой инструменты взломщика — «на всякий случай». А вскрыть сейф
перочинным ножом невозможно.
— Ладно. Что скажете относительно второго пункта?
— Предположим, что у Ловена были счеты с Давенхеймом.
Известно, что Ловен один или два раза обыграл его на бирже. Если кто и был
озлоблен, так не Ловен, а Давенхейм.
— Ну, а третий пункт?
— В этом вы правы. Если рассказ Келлета соответствует
действительности, Ловен безусловно замешан в этом деле.
— Значит, я все-таки уловил кое-что?
— Возможно, но вы проглядели два наиболее важных
пункта.
— Какие же?
— Первый: страсть Давенхейма к покупке драгоценностей.
Второй: его поездка в Буэнос-Айрес прошлой осенью.
— Пуаро, вы смеетесь надо мной!
— Я совершенно серьезен. Надеюсь, что Джепп не забудет
моей просьбы.
Но инспектор, хотя и считал все это шуткой, не забыл о
просьбе Пуаро, так как наутро мы получили телеграмму:
«С ПРОШЛОЙ ЗИМЫ У СУПРУГОВ БЫЛИ РАЗНЫЕ СПАЛЬНИ».
— Ага! — воскликнул Пуаро. — А сейчас уже
середина июня. Теперь все ясно!
Я удивленно взглянул на него.
— Надеюсь, у вас нет сбережений в банке Давенхейма и
Салмона, mon ami?
— Нет. А в чем дело?
— Я бы посоветовал забрать их оттуда как можно скорее.
— А что вы ожидаете?
— Большое банкротство в ближайшие дни, а может быть, и
раньше. Я думаю, надо поблагодарить Джеппа за его любезную телеграмму. Прошу
вас, карандаш и бумагу. Вот: «Советую вам немедленно забрать деньги, вложенные
в банк мистера Давенхейма». Это заинтересует милого Джеппа!
Я оставался хладнокровно-скептическим, но следующий же день
вынудил меня отдать должное поразительной проницательности моего друга. Во всех
газетах, под огромными заголовками, были сообщения о сенсационном банкротстве
банкира Давенхейма.
Не успели мы закончить завтрак, как дверь отворилась и в
столовую ворвался Джепп.
— Как вы узнали об этом, Пуаро?
Пуаро безмятежно улыбнулся.
— После вашей телеграммы это было совершенно очевидно.
С самого начала меня поразило странное ограбление сейфа. Бриллианты, деньги,
акции на предъявителя — все это как будто было подготовлено заранее. Для кого?
Мистер Давенхейм был тем, кого вы на вашем полицейском языке называете «Номером
первым». Очевидно, все это было приготовлено для него самого. Затем его страсть
к покупке драгоценностей. Как просто! Деньги, которые он растрачивал, он
вкладывал в бриллианты, которые, в свою очередь, заменял поддельными, и таким
образом перевел на другое имя значительное состояние, которым и должен был
наслаждаться в то время, когда все будут его искать. Закончив с этим, он
назначает деловое свидание с Ловеном (который однажды имел неосторожность
сильно его рассердить), взламывает сейф, оставляет распоряжение, чтобы гостя
проводили в кабинет, и уходит из дома. Куда?
Мы молчали.
— Ясно куда. Он отправился в свое убежище. Возможно, он
и допустил кое-какие промахи, и все же серые клеточки у него работают
превосходно.
— Да не мучьте вы нас, Пуаро. Говорите же!
Пуаро улыбнулся, явно наслаждаясь нашим нетерпением.
— Ну-с, друзья мои, вы оба люди умные. Задайте себе
вопрос, который я задавал себе: «Если бы я был на месте этого человека, где бы
я захотел спрятаться?» Что скажете, Гастингс?
— Я лично никуда бы не бежал, — отвечал я, —
я остался бы в Лондоне, ездил бы на автобусах и в метро, в толчее меня точно не
нашли бы.
Пуаро вопросительно взглянул на Джеппа.
— Я не согласен. Немедленно убраться прочь, вот
единственный шанс не попасться. Конечно, нужно заранее все подготовить. На яхту
— и в какое-нибудь забытое Богом место, пока не стихнет шум.
Мы оба взглянули на Пуаро.
— А что делали бы вы, мосье?
Пуаро помолчал, потом хитрая улыбка появилась на его губах.
— Друзья, если бы я хотел спрятаться от полиции, знаете
ли, где бы я пытался это сделать? В тюрьме!
— Что?!
— Вы ищете Давенхейма, чтобы посадить его в тюрьму, так
вам и в голову не придет мысль о том, что он может быть уже там.
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы говорили, что мадам Давенхейм не очень умная
женщина, но, несмотря на это, я думаю, если вы привезете ее на Боу-стрит и
покажете Билли Келлета, она тут же узнает его! Несмотря на то что он сбрил
бороду, усы и коротко подстригся. Женщина почти всегда узнает своего мужа, даже
если ему удалось провести всех и вся!
— Билли Келлет? Но он был и раньше известен полиции!
— Разве я не сказал, что Давенхейм умный человек? Он
давно подготовил себе алиби. Он не был прошлой осенью в Буэнос-Айресе — он
создавал персонаж под именем Билли Келлет. Он «отсидел» три месяца, чтобы у
полиции не возникло никаких подозрений, когда настанет ответственный момент. Не
забывайте, что он затеял крупную игру. А такая игра стоит свеч. Только…
