Ладно, попробуем что-нибудь сообразить и без помощников. Тем более, Хоббин мне ничего нового, того чего бы я до этого не знал, не сообщил. Или все-таки сказал? Было там нечто в его последних фразах, мне запомнившееся, наводящее на мысли. Может быть фраза о том, что творцов очень мало и все они находятся под наблюдением мусорщиков.
Их и в самом деле мало. Вот в чем штука!
И наверняка, если в одном кибере появился творец, это означает, что в другом кибере он исчез, каким-то образом обманул мусорщиков, и скрылся от их слежки. И если знать в каком кибере это произошло, то можно определить с кем я имею дело.
Это немаловажно. Знать точно с кем имеешь дело. Пока мне известно лишь имя, да и то, наверняка фальшивое. Если мне удастся установить какой из творцов за последние три дня пустился в бега, получить сведенья о его привычках, о его слабостях, о его характере, это может здорово помочь. Может быть, даже, именно это позволит мне вычислить где он скрывается.
Я еще раз посмотрел в сторону столика за которым Хоббин обрабатывал посетителя.
Там все было на мази. Хоббин вполголоса что-то объяснял. По лицу у посетителя все еще блуждала смущенная улыбка, а вот глаза его уже как-то странно бегали. И стало быть рыбка клюнула. Ну, а если рыбка клюнула, то быть ей пойманной.
Заметив, что я смотрю в их сторону, Хоббин, не переставая что-то вполголоса втолковывать посетителю, едва заметно покачал головой. И это уже был знак мне. Означал он, что лучше бы мне не пялиться в сторону их столика. Посетители в такой ситуации чрезвычайно пугливы.
Все верно. Перестану, сейчас перестану.
Я подумал, что неплохо было бы сходить и взять еще одну кружку пива. Вот только, не за этим я сюда пришел. И налегать на пиво сейчас не стоит. Лучше попробовать прикинуть какие сведенья мне еще нужны.
Итак, хорошо бы добыть карту кибера – 122. Неплохо было бы узнать хоть что-то о творце, которого мне надлежит найти. Еще что?
Шеттер. Вот о ком я тоже ничего не знаю. И это совсем плохо.
Вообще, получается не расследование, а сплошное блуждание вслепую. И любой профессионал, прежде чем за него браться, по крайней мере, попытался бы о нанимателе, а также кибере в котором придется действовать, хоть что-то узнать.
Вот только, профессионалы не погибают с голода. И поэтому у них есть возможность выбирать, узнавать, прикидывать стоит ли за это дело браться. У меня же такой возможности не было.
Либо я берусь за это дело, прямо сейчас, без всяких условий, либо отправляюсь в яму. Вот и весь выбор. Не очень, надо признать, богатый.
Я снова ткнул окурок сигареты в пепельницу и подумал, что наверное, пора от этой привычки отвыкать. Конечно, рак легких мне здесь, в кибере, не грозит. Однако, и удовольствия большого эта слабость не приносит. А денег на сигареты уходит много, поскольку их, здесь, можно курить хоть одну за другой, без каких либо вредных последствий для организма.
Какой к черту организм? Программа я, программа, и только. Это там, в большом мире, я был организмом. Был, да весь вышел, поскольку полгода назад лишился своего тела, сделал ошибку, исправить которую уже невозможно.
Я закрыл глаза.
Не хотелось мне глядеть вокруг, не хотелось видеть эту таверну, и старика – бармена, и Сплетника, а также Хоббина, который сейчас уже почти наверняка уговорил посетителя потратить некоторую часть своих капиталов на круиз по местным, подпольным увеселительным заведениям. Ничего мне сейчас не хотелось. Хотя бы потому, что у меня перед глазами вдруг замаячила площадь, перегороженная авиетками мусорщиков, и здание центрального банковского кибера, от которого я тащил на плечах свое тело, свое спасенное, то самое, похищенное у меня несколько часов назад тело. Тащил, радуясь, кретин этакий, что вот, спас, вернул, обхитрил всех кто на меня охотился, ушел от убийц, обвел вокруг пальца мусорщиков, и добился-таки своего. Спас.
А еще я в тот момент думал о том, что не пройдет и получаса, как я смогу перебраться из искусственного тела обратно в свое, собственное, родное, из мяса и костей. И снова стану человеком, верну себе все, что уже было считал потерянным. И прежде всего – осознание того, что являюсь человеком.
Как же! Дудки! Ничего не вышло.
И все потому, что я не додумал всего лишь одну – единственную мелочь. Не учел, не сумел предугадать, что этот гад Смолянчик подстрахуется, посадит на крышу снайпера.
И снайпер конечно же вовремя выстрелил. И не промахнулся.
Только, я тогда, еще не знал, что тело, которое я тащу на себе, вот-вот погибнет, поскольку ему в висок угодит пуля снайпера. Точнехонько в висок. Вот сейчас…
Я все-таки очнулся. И не решаясь смотреть по сторонам, стал разглядывать пепельницу, усеянную пятнами от окурков китайских сигарет. И даже зачем-то подумал, что пятен от тех сигарет, которые я только что выкурил, здесь быть не может. Поскольку они не являлись китайскими.
И почему-то это было для меня важно. Может быть, не хотелось мне оставлять следов своего пребывания здесь, в «Кровавой Мэри»? Почему? Да откуда я знаю? Не хотелось и все. Несмотря на то, что я приходил сюда чуть ли не каждый день все последние полгода, и уж следов от китайских сигарет наоставлял предостаточно. Особенно в последнее время, когда деньги у меня стали заканчиваться.
И все-таки – почему? Почему я именно сейчас, именно здесь, сижу и вспоминаю как потерял свое тело? Почему, вместо того чтобы действовать, я предаюсь воспоминаниям, которые довольно успешно гнал от себя все последние полгода?
Ну, если честно, то конечно, не очень успешно. Однако же – гнал. А сейчас вот расклеился, сдался, в самый неподходящий для этого момент.
Может быть потому, что именно здесь, вместе с тем же Хоббином и Ноббином, а также Сплетником я устроил свои символические похороны? А потом, на следующий день, еще и отметили рождение новой бродячей программы – Ессутила Квака?
Вот только, почему раньше ничего подобного со мной в «Кровавой Мэри» не происходило? Или таверна тут не причем? Может быть сказался визит в китайский кибер, в место в котором живут одни бродячие программы? И это воспоминание всего лишь является эхом, следом посещения кибера – 122, вдруг проявившимся, догнавшим меня, напомнившим о том, кем я на самом деле являюсь?
И конечно, мне надлежало прямо сейчас уйти отсюда, и постараться забыть об этом срыве, в очередной раз расправиться со своими воспоминаниями. Мне сейчас было не до них, мне нужно было действовать. Торопиться, пытаться добыть необходимые сведенья, стараться выжить в этом иллюзорном мире, так похожем на большой, но являющемся чем-то другим, чужим, к которому я за последние полгода так и не сумел до конца привыкнуть.
Вот только, я все сидел, и смотрел на пепельницу. И не было сил встать, не было сил даже посмотреть по сторонам. Хотя, при чем тут силы? Не хотелось, не было возможности заставить себя это сделать.
