Подойдя к ней поближе, я даже стал всерьез сомневаться, имеет ли она отношение к разумному миру. Может быть, это всего лишь для неведомой мне цели изготовленное творение какого-то местного кукарачи?
Вот тут я ошибался.
И ясно это стало, когда я поравнялся со старухой. С совершенно замечательной прытью, словно тигр, долго просидевший в засаде, и наконец дождавшийся появления добычи, она метнулась ко мне и цепко схватив меня за руку, запричитала:
– А кто это к нам пожаловал, такой красивый, такой богатый? ! Неужели счастье мне улыбнулось перед смертью увидеть действительно умного, пригожего и учтивого молодого человека? Да будут благосклонны к тебе все божества киберов, да ниспошлют они тебе удачу, и наполнят твои карманы звонкими инфобабками. Конечно такого умного юношу как ты должно интересовать когда это произойдет. И я это немедленно готова сообщить, со всеми мельчайшими подробностями. Учти, некто желает тебе зла и без моей помощи, все твои честолюбивые мечты обратятся в прах.
Подобными приемчиками меня было не взять.
Ловким, обработанным движением освободив свою руку, я молча последовал дальше.
– Стой! – крикнула старуха.
По идее, я должен был, не обращая никакого внимания на ее слова, продолжить свой путь. Однако, в голосе старой гадалки звучало нечто странное, словно бы она хотела мне сказать кое-что не относящееся к выполнению ее профессиональных обязанностей. Кроме того, она была первой, встреченной мной местной жительницей. Кто знает, может быть, мне удастся вытряхнуть из нее кое-какие интересующие меня сведенья?
Остановившись, я повернулся к гадалке.
Издав удовлетворенный смешок, она мгновенно оказалась возле меня и снова клещом вцепилась мне в руку.
– Бабуля, – сказал я. – Прекратите эти штучки. Меня не подловишь. Даже и пробовать не стоит.
– Ну, это еще как сказать, – проскрипела старушенция, морща длинный, и конечно же крючковатый нос, так, что при этом он каким-то образом сдвигался вбок.
Впрочем, не исключено, странное поведение ее носа было всего лишь дефектом скверно сделанной личины.
– Если ты желаешь меня облапошить, то не стоит даже пытаться, – промолвил я. – Если намерена сказать нечто дельное, то я тебя выслушаю.
– Облапошить, – хмыкнула гадалка. – Учти, мне случалось с легкостью обводить вокруг пальца и не таких хитрецов как ты. Однако, я не буду этого делать, поскольку на меня, сейчас и в самом деле снизошло озарение.
Я позволил себе иронически улыбнутся.
– Да, да, самое настоящее озарение, – прокаркала старушенция. – Большая часть того что говорят своим клиентам гадалки, является самым беспардонным враньем. Однако, время от времени, очень редко, у тех кто занимается чтением судьбы случаются настоящие озарения.
– И в какую сумму мне обойдется это «самое настоящее» озарение? – спросил я.
– Ни в какую. Я не возьму с тебя денег, – отрезала гадалка. – За озарение денег брать нельзя.
– Уже легче, – сказал я. – Только учти, я не намерен для того, чтобы его услышать, заворачивать прядь своих волос в купюру, а потом давать тебе ее в руки. Другие, подобные фокусы со мной тоже не пройдут.
В ярости топнув ногой, бабуся заявила.
– Я же сказала, что не стану брать с тебя денег. И не буду. Кстати, ты намерен слушать озарение?
– Да. Только, прошу, не тяни кота за хвост. У меня мало времени.
Говоря это, я сунул руку в карман и для верности крепко стиснул лежавшую в нем пачку денег.
– Ну, так слушай и молчи, болван ты этакий!
Я только покачал головой.
Может быть, если я выслушаю это предсказание, она от меня отстанет?
Отступив на пару шагов, гадалка вытянула вперед руки. Из пальцев правой руки у нее выросли кастаньеты. Несколько раз щелкнув ими, старуха, низким, гнусавым голосом пропела:
– И видела я, проходя в пустоте, как встретил себя ты, и тем поразился. Себя, но другого, как будто пройдя сквозь стекло, ты в тень его преобразился. И встав друг пред другом, скрестивши мечи, вы поняли смысл завываний в ночи.
– Все? – спросил я, когда она замолчала.
– Все, – бодро подтвердила бабуля.
– А объяснять что это означает ты стало быть мне не будешь?
– Ну да. Хороша бы я была, попытавшись объяснить собственные предсказания.
Проговорив это, гадалка попятилась и сев к стене того ближайшего дома, застыла, словно превратившись в изваяние.
Я пожал плечами.
Сумасшедшая. Явно сумасшедшая. И нечего было тратить на нее время.
Окурок сигареты обжег мне пальцы и я швырнул его на мостовую. И естественно, тотчас же спохватившись, посмотрел себе под ноги.
М-да. Пятно конечно же осталось. Вот только, определить какое именно из россыпи пятен, сплошь покрывавших мостовую, оставлено именно моим окурком было невозможно.
Все верно. Так и должно было быть. Китайские сигареты. Китайский кибер.
Я еще раз посмотрел на старуху и подумал, что мог бы к ней подойти и все-таки потребовать объяснения ее странного предсказания. Вот только, почему-то мне этого делать не хотелось. Ну, совсем не хотелось.
И вообще, не стоило сейчас забивать голову такой чепухой. У меня есть работа. Ее надо сделать.
Я двинулся прочь, вдоль по улице, к центру этот странного города. Улица по которой я шел, все еще была пустынна. И я вдруг на мгновение почувствовал, с беспощадной ясностью осознал, каково быть последним человеком на Земле.
И никого, совсем никого. Лишь пустые города, да вещи, оставшиеся как доказательства существования людей. Пустота и странная, гнетущая, высасывающая душу тишина. Чужая, и оттого совершенно немилосердная, хранящая в себе неведомые и оттого еще более опасные ужасы. Пустота и тишина, от которой нельзя вовек избавится, с которой можно лишь попытаться сжиться, да и то, из последних сил, хорошо понимая, что это попытка обречена на провал..
Я тряхнул головой.
Ну, уж нет, так дешево я не дамся.
Пустота… Тишина… Тьфу на них.
Работа – вот чем мне нужно заняться. И вообще, какая тишина? Здесь, в населенном городе? Какая-то тишина…
Ее и в самом деле больше не было. Я слышал какие-то тихие звуки, пока еще не поддающиеся определению. Уверенно можно было лишь указать их источник. Он находился за поворотом, который улица делал кварталах в двух впереди, и соответственно был скрыт от моих глаз.
Остановившись, я прислушался.
Поначалу долетавшие до меня звуки показались мне похожими на тихое, едва различимое бормотание лесного ручья, или на шорох лап крупного животного бегущего по сухой, выжженной солнцем траве. Очень крупного, опасного, ищущего добычу, голодного, алчущего…
