– И оставить свой багаж? – спросил я мягко.
Флора топнула ногой:
– Все равно. Есть какое-нибудь простое объяснение всему.
– И поэтому вы собираетесь обратиться к Эркюлю Пуаро? Не
лучше ли оставить все как есть? Вспомните, ведь полиция пока не подозревает
Ральфа. Они идут совсем по другому следу.
– Как раз нет! – воскликнула Флора. – Они подозревают его.
Сегодня из Кранчестера приехал какой-то инспектор Рэглан – отвратительный,
похожий на хорька человечек. Я узнала, что он побывал в «Трех кабанах» еще до
меня, и мне рассказали, о чем он спрашивал; он явно подозревает Ральфа.
– Значит, со вчерашнего вечера произошли перемены, –
задумчиво проговорил я. – Рэглан, следовательно, не думает, как Дейвис, что это
Паркер?
– Еще чего – Паркер! – презрительно фыркнула моя сестра.
Флора подошла, положила руку мне на плечо:
– Доктор Шеппард! Пойдемте к мсье Пуаро. Он узнает правду.
– Милая Флора, – сказал я, ласково погладив ее руку, – вы
уверены, что нам нужна именно правда?
– Вы сомневаетесь, а я нет. Я знаю Ральфа лучше, чем вы.
– Конечно, это не он! – вставила, не выдержав, Каролина. –
Ральф, может быть, и легкомысленный, но очень милый, хорошо воспитанный
мальчик.
Мне хотелось напомнить Каролине, что многие известные убийцы
казались милыми и хорошо воспитанными, но присутствие Флоры меня удержало. Раз
она решила твердо, мне оставалось только сопровождать ее, и мы тут же
направились к соседу, не дожидаясь очередного заявления моей сестрицы с ее
любимым «конечно!».
Дверь открыла старуха в гигантском бретонском чепце. Мсье
Пуаро был дома. Нас провели в чистенькую гостиную, и минуты две спустя появился
мой вчерашний знакомец.
– Господин доктор! – сказал он, улыбаясь. – Мадемуазель!
Он поклонился Флоре.
– Возможно… – начал я, – вы слышали о вчерашней трагедии.
– О да. Ужасно! – Улыбка сбежала с его лица. – Позвольте мне
выразить вам мое сочувствие, мадемуазель. Чем могу служить?
– Мисс Экройд хочет, чтобы вы… чтобы вы…
– Нашли убийцу, – сказала Флора твердым голосом.
– Понимаю, – ответил Пуаро. – Но ведь это сделает полиция.
– Они могут ошибиться, – сказала Флора. – По-моему, они на
неправильном пути. О, мсье Пуаро, помогите нам! Если… если дело в деньгах…
Пуаро жестом прервал ее:
– О нет, умоляю, мадемуазель! Я не хочу сказать, что деньги
меня не интересуют, – в его глазах вспыхнули веселые искорки, – я всегда их
ценил и ценю. Но вы должны понять одно, мадемуазель. Если я возьмусь за это
дело, я дойду до конца. Хорошая собака не бросает следа, учтите! И в конце концов
вы можете пожалеть, что не положились на местную полицию.
– Мне нужна правда. – Флора посмотрела ему в глаза.
– Вся правда?
– Вся правда.
– Тогда я согласен. И надеюсь, что вы не пожалеете об этих
словах. Что ж, расскажите мне все обстоятельства.
– Пусть лучше доктор Шеппард расскажет, – сказала Флора. –
Он знает больше меня.
Мне пришлось пересказать все изложенное выше. Пуаро слушал,
изредка задавал вопросы и упорно смотрел в потолок. Я закончил на том, как мы с
инспектором ушли из «Папоротников».
– А теперь, – сказала Флора, – расскажите ему все о Ральфе.
Я заколебался, но подчинился ее повелительному взгляду.
– Вы зашли в эту гостиницу, в эти «Три кабана», возвращаясь
домой? – спросил Пуаро, когда я окончил. – Почему же?
Я помолчал, взвешивая ответ.
– Я решил, что следует сообщить Ральфу о смерти отчима. По
пути домой я сообразил, что в «Папоротниках» никто, пожалуй, кроме мистера
Экройда, не знал, что Ральф приехал из Лондона.
– Так. И вы пошли туда только поэтому?
– Только поэтому, – сказал я сухо.
– А не для того, чтобы – как бы это сказать? – успокоиться
по поводу се jeune home.
[10]
– Успокоиться?
– Я думаю, мсье, что вы понимаете мою мысль, хотя делаете
вид, будто она вам неясна. Ведь вам было бы очень приятно узнать, что весь
вечер капитан Пейтен не покидал гостиницы?
– Вовсе нет, – сказал я резко.
Пуаро укоризненно покачал головой.
– В вас нет ко мне того доверия, как у мисс Флоры, но дело
не в этом. Нам важно, что капитан Пейтен исчез при обстоятельствах, которые
требуют объяснения. Я не скрою, все это выглядит скверно для него. Но возможна
и какая-то совсем невинная причина.
– Именно об этом я и твержу! – горячо воскликнула Флора.
Пуаро предложил немедленно отправиться в полицию. Он
попросил меня пойти с ним и представить его инспектору, а Флоре посоветовал
вернуться домой.
Инспектор Дейвис стоял у входа в участок с весьма
обескураженным видом. С ним были начальник полиции графства полковник Мелроз и
инспектор Рэглан из Кранчестера, которого я легко узнал по описанию Флоры,
назвавшей его «хорьком».
Я был знаком с Мелрозом и представил ему Пуаро, объяснив
положение вещей. Намерение Флоры привлечь к делу Пуаро явно пришлось Мелрозу не
по нутру, а инспектор Рэглан буквально почернел, что, по-видимому, слегка
улучшило настроение Дейвиса.
– Дело-то ведь ясное, – буркнул Рэглан, – и в любителях у
нас нет никакой нужды. Мне кажется, любой дурак мог оценить обстановку еще
вчера, и мы бы не потеряли зря двенадцать часов.
Он покосился на Дейвиса, но тот сохранял невозмутимость.
– Близкие мистера Экройда вольны, естественно, предпринимать
любые шаги, – сказал полковник. – Но мы не можем позволить, чтобы на ход
официального расследования оказывалось давление. Я, конечно, знаю заслуги мсье
Пуаро, – добавил он любезно.
– Что поделать? Полиция себя не рекламирует, – сказал
Рэглан.
Положение спас Пуаро:
– Я, признаться, удалился от дел. Хотел дожить свои дни на
покое. И ненавижу всякую гласность. Поэтому, если мне удастся чем-нибудь
помочь, горячо прошу, чтобы мое имя не упоминалось.
Чело инспектора Рэглана немного прояснилось.
