– Не волнуйтесь же так. Из-за этого молодого человека, я
хотел сказать. Инспектор – осел. Все знают, что подозревать Ральфа нелепо.
Посторонний. Грабитель. Единственно возможное объяснение.
– Это ваше искреннее мнение? – Она повернулась к нему.
– А вы разве не так думаете?
– Я… О, конечно! – Снова молчание. Затем Флора торопливо
заговорила: – Я объясню вам, почему я так счастлива сегодня. Вы сочтете меня
бессердечной, но все же я хочу сказать вам. Сегодня был поверенный дяди –
Хэммонд. Он сообщил условия завещания. Дядя оставил мне двадцать тысяч фунтов.
Только подумайте, двадцать тысяч!
– Это имеет для вас такое значение? – Блент удивленно
посмотрел на девушку.
– Такое значение? В этом – все! Свобода… Жизнь… Не надо
будет терзаться из-за грошей, лгать.
– Лгать? – резко перебил Блент.
Флора смутилась.
– Ну-у, – произнесла она неуверенно. – Притворяться
благодарной за поношенные вещи, которыми стремятся облагодетельствовать вас
богатые родственники. За прошлогодние пальто, юбки и шляпки.
– Я не знаток дамских туалетов. Всегда считал, что вы
одеваетесь очень элегантно.
– Но мне это немалого стоит. Впрочем, не будем говорить о
неприятном. Я так счастлива. Я свободна. Могу делать что хочу. Могу не… – Она
не договорила.
– Не делать чего? – быстро спросил Блент.
– Забыла, пустяки.
В руке Блента была палка. Он начал шарить ею в пруду.
– Что вы делаете, майор Блент?
– Там что-то блестит. Вроде золотой броши. Я замутил воду,
теперь не видно.
– Может быть, это корона? – предположила Флора. – Вроде той,
которую видела в воде Мелисанда.
– Мелисанда, – задумчиво пробормотал Блент. – Это, кажется,
из оперы?
[20]
– Да. Вы, по-видимому, хорошо знакомы с операми.
– Меня туда иногда водят, – печально ответил Блент. –
Странное представление об удовольствии – хуже туземных барабанов.
Флора рассмеялась.
– Я припоминаю про эту Мелисанду, – продолжал Блент, – ее
муж ей в отцы годился. – Он бросил в пруд камешек и резко повернулся к Флоре. –
Мисс Экройд, могу я чем-нибудь помочь, в смысле Пейтена? Я понимаю, как это
должно вас тревожить.
– Благодарю вас, ничем, – холодно сказала Флора. – С Ральфом
все кончится хорошо. Я наняла лучшего сыщика в мире. Он займется этим.
Я все время чувствовал неловкость нашего положения. Строго
говоря, мы не подслушивали – им стоило только взглянуть вверх, чтобы увидеть
нас. Все же я бы уже давно привлек их внимание, если бы мой спутник не помешал
мне – он явно хотел, чтобы мы остались незамеченными. Теперь, однако, он встал
и откашлялся.
– Прошу прощения, – громко сказал он, – я не могу скрывать
свое присутствие здесь и позволять мадемуазель столь незаслуженно расхваливать
меня. Я должен принести вам свои извинения.
Он быстро спустился к пруду, я – за ним.
– Это мсье Эркюль Пуаро, – сказала Флора. – Вы, несомненно,
слышали о нем.
Пуаро поклонился.
– Я слышал о майоре Бленте и рад познакомиться с вами, мсье.
Мне хотелось бы кое-что узнать от вас.
Блент вопросительно посмотрел на него.
– Когда в последний раз вы видели мсье Экройда живым?
– За обедом.
– И после этого не видели и не разговаривали с ним?
– Не видел. Слышал его голос.
– Каким образом?
– Я вышел на террасу…
– Простите, в котором часу?
– Около половины десятого. Ходил взад-вперед и курил. Под
окном гостиной. Голос Экройда доносился из кабинета…
Пуаро нагнулся и поднял с дорожки крошечную водоросль.
– Но ведь в эту часть террасы – под окном гостиной – голоса
из кабинета доноситься не могут, – пробормотал Пуаро. Он не глядел на Блента,
но, к моему удивлению, тот покраснел.
– Я доходил до угла, – нехотя объяснил майор.
– А, вот как?… – сказал Пуаро, деликатно давая понять, что
это требует дальнейших объяснений.
– Мне показалось, что в кустах мелькнула женская фигура.
Что-то белое. Вероятно, ошибся. Вот тут, стоя на углу террасы, я услышал, как
Экройд разговаривает с этим своим секретарем.
– С мистером Джеффри Реймондом?
– Да. Так мне тогда показалось. Наверно, ошибся.
– Мистер Экройд называл его по имени?
– Нет.
– Так почему же вы подумали?
– Я думал, что это Реймонд, – покорно объяснил Блент, – так
как он сказал, что собирается отнести Экройду какие-то бумаги. Просто не пришло
в голову, что это мог быть кто-то еще.
– Вы не помните, что именно вы слышали?
– Боюсь, нет. Что-то обыкновенное, совсем неважное. Всего
несколько слов. Я тогда думал о другом.
– Это не имеет значения, – пробормотал Пуаро. – А вы не
придвигали кресло к стене, когда вошли в кабинет, после того как было найдено
тело?
– Кресло? Нет. С какой стати?
Пуаро пожал плечами, но не ответил. Он повернулся к Флоре:
– Я хотел бы узнать кое-что и у вас, мадемуазель. Когда вы
рассматривали содержимое витрины с доктором Шеппардом, кинжал лежал на своем
месте или нет?
Флора вскинула голову.
– Инспектор Рэглан меня об этом уже спрашивал, – раздраженно
сказала она. – Я сказала ему и повторяю вам – я абсолютно уверена: кинжала там
не было. Инспектор же думает, что кинжал был там и Ральф тайком выкрал его
позднее, и он не верит мне. Думает, что я утверждаю это, чтобы выгородить
Ральфа.
– А разве не так? – спросил я серьезно.
– И вы, доктор Шеппард! – Флора даже ногой топнула. – Это
невыносимо.
– Вы были правы, майор, в пруду что-то блестит, – тактично
перевел разговор на другую тему Пуаро. – Попробуем достать.
Он опустился на колени и, обнажив руку по локоть, осторожно
опустил ее в воду. Но, несмотря на все его предосторожности, вода замутилась, и
он, ничего не вытащив, огорченно поглядел на свою испачканную илом руку. Я
предложил ему носовой платок. Он принял его, рассыпаясь в благодарностях. Блент
поглядел на часы.
