– Так, – сказал инспектор, возвращая бумагу, – посмотрим
теперь другую, Элзи Дейл.
Элзи Дейл оказалась крупной блондинкой с приятным, хотя и
глуповатым лицом. Она охотно отвечала на вопросы и очень расстроилась из-за
пропажи денег.
– Она тоже производит хорошее впечатление, – сказал
инспектор, когда Элзи ушла. – А как насчет Паркера?
Мисс Рассел опять поджала губы и ничего не ответила.
– У меня ощущение, что он не совсем то, чем кажется, –
задумчиво продолжал инспектор. – Только не представляю, как он мог это сделать.
Он был занят после обеда, а потом у него прочное алиби – я этим специально
занимался. Благодарю вас, мисс Рассел. На этом мы пока и остановимся. Весьма
вероятно, что мистер Экройд сам отдал кому-то деньги.
Экономка сухо попрощалась с нами, и мы ушли.
– Интересно, – сказал я, когда мы с Пуаро вышли из дома, –
какие бумаги могла перепутать девушка, если это привело Экройда в такое
бешенство? Может быть, в них ключ к тайне?
– Секретарь говорит, что на письменном столе не было важных
бумаг, – спокойно сказал Пуаро.
– Да, но… – Я умолк.
– Вам кажется странным, что Экройд пришел в ярость из-за
таких пустяков?
– Да, пожалуй.
– Но такие ли это пустяки?
– Мы, конечно, не знаем, что это за бумаги, но Реймонд
говорит…
– Оставим пока мсье Реймонда. Что вы скажете о ней?
– О ком? О старшей горничной?
– Да, о старшей горничной, Урсуле Борн.
– Она кажется симпатичной девушкой, – с запинкой ответил я.
Пуаро повторил мои слова, но подчеркнул второе слово:
– Она кажется симпатичной девушкой.
Затем, немного помолчав, он вынул из кармана листок и
протянул мне. Это оказался список, который инспектор утром передал Пуаро.
– Взгляните, друг мой. Вот сюда.
Проследив за указующим перстом Пуаро, я увидел, что против
имени Урсулы Борн стоит крестик.
– Может быть, вы не заметили, мой друг, но в этом списке
есть одно лицо, чье алиби никем не подтверждается. Урсула Борн.
– Не думаете же вы?…
– Доктор Шеппард, я ничего не смею думать. Урсула Борн могла
убить мистера Экройда, но, признаюсь, я не вижу мотива, а вы?
Он пристально посмотрел на меня. Так пристально, что я
смутился, и он повторил свой вопрос.
– Никакого мотива, – сказал я твердо.
Пуаро опустил глаза, нахмурился и пробормотал:
– Поскольку шантажист – мужчина, следовательно, это не она.
– Но… – Я запнулся.
– Что? – Он круто повернулся ко мне. – Что вы сказали?
– Ничего, только, строго говоря, миссис Феррар в своем
письме упомянула человека, а не мужчину. Но мы, Экройд и я, приняли это как
нечто само собой разумеющееся.
Пуаро бормотал, не слушая меня:
– Но тогда, возможно… да, конечно, возможно, но тогда… Ах, я
должен привести в порядок мои мысли! Метод, порядок – вот сейчас они мне
особенно необходимы. Все должно располагаться в нужном порядке, иначе я пойду
по неверному следу. Где это – «Марби»? – неожиданно спросил он, снова
обернувшись ко мне.
– За Кранчестером.
– Как далеко?
– Миль четырнадцать.
– Вы не смогли бы съездить туда? Скажем, завтра?
– Завтра воскресенье… Да, смогу. А зачем?
– Поговорить с этой миссис Фоллиот об Урсуле Борн.
– Хорошо, но мне это не совсем приятно.
– Сейчас не время колебаться – от этого может зависеть жизнь
человека.
– Бедный Ральф, – вздохнул я. – Но ведь вы верите в его
невиновность?
– Хотите знать правду? – серьезно спросил Пуаро.
– Конечно.
– Тогда слушайте, мой друг: все указывает на него.
– Что? – воскликнул я.
– Да, – кивнул Пуаро. – Этот глупый инспектор – а он глуп
как пробка – все сводит к нему. Я ищу истину – и истина каждый раз подводит
меня к Ральфу Пейтену. Мотив, возможность, средства. Но я сделаю все, что от
меня зависит, я обещал мадемуазель Флоре. А эта малютка верит. Глубоко верит.
Глава 11
Пуаро наносит визит
Мне было немного не по себе, когда на следующее утро я
позвонил у ворот «Марби Грендж». Я не очень-то понимал, что надеялся узнать
Пуаро. Он поручил это дело мне. Почему? Потому ли, что ему – как при попытке
расспросить майора Блента – хотелось самому оставаться в тени? Если в первом
случае это желание было понятно, то на этот раз оно казалось совершенно бессмысленным.
Мои размышления были прерваны появлением подтянутой горничной. Да, миссис
Фоллиот дома. Оказавшись в гостиной, я с любопытством огляделся в ожидании
хозяйки дома. Старинный фарфор, гравюры, скромные портьеры и чехлы на мебели –
короче говоря, дамская гостиная в лучшем смысле слова. Я оторвался от
созерцания гравюры Бартолоччи,
[23]
когда в гостиную вошла миссис Фоллиот –
высокая шатенка с приятной улыбкой.
– Доктор Шеппард? – неуверенно спросила она.
– Да, разрешите представиться, – ответил я. – Прошу извинить
за непрошеный визит, но мне хотелось бы получить кое-какие сведения о вашей
бывшей горничной, Урсуле Борн.
При упоминании этого имени любезная улыбка слетела с уст
миссис Фоллиот, и от ее манер повеяло холодом. Она казалась смущенной, даже
растерянной.
– Урсула Борн? – повторила она с явным колебанием.
– Да, может быть, вы забыли, кто это?
– Я… Нет, помню превосходно.
– Она ушла от вас около года назад, если не ошибаюсь?
– Да. О да. Именно так.
– Вы были ею довольны? Сколько времени она пробыла у вас?
– Ну… год, может быть, два, я точно не помню… Она… Она очень
добросовестная. Вы будете ею довольны. Я не знала, что она уходит из
«Папоротников».
– Вы не могли бы рассказать мне о ней?
