– Это, безусловно, теория, – признал Пуаро, – решительно, у
вас есть кое-какие клеточки. Однако еще многое остается необъясненным…
Телефонный звонок, отодвинутое кресло…
– Вы действительно считаете положение этого кресла столь
существенным? – прервал я.
– Необязательно, оно могло быть отодвинуто случайно, а
Реймонд или Блент могли бессознательно поставить его на место, они были
взволнованы. Ну а исчезнувшие сорок фунтов?
– Отданы Экройдом Ральфу. Он мог отказать, а потом
передумать, – предположил я.
– Все-таки один пункт остается необъясненным. Почему Блент
так уверен, что в девять тридцать с Экройдом был Реймонд?
– Он это объяснил, – сказал я.
– Вы так считаете? Хорошо, оставим это. Лучше скажите мне,
почему Ральф Пейтен исчез?
– На это ответить труднее, – сказал я, раздумывая. – Буду
говорить как врач. Вероятно, у Ральфа сдали нервы. Если он вдруг узнал, что его
дядя был убит через несколько минут после того, как они расстались – возможно,
после бурного объяснения, – он мог перепугаться и удрать. Такие случаи
известны: порой ни в чем не повинные люди ведут себя как преступники.
– Это правда, но нельзя упускать из виду…
– Я знаю, что вы хотите сказать: мотива. После смерти дяди
Ральф становится наследником солидного состояния.
– Это один мотив, – согласился Пуаро.
– Один?
– Mais oui.
[31]
Разве вы не понимаете, что перед нами три
различных мотива? Ведь кто-то забрал голубой конверт с письмом. Это один мотив.
Шантаж! Ральф Пейтен мог быть тем человеком, который шантажировал миссис
Феррар. Вспомните: по словам Хэммонда, Ральф последнее время не обращался к
дяде за помощью. Создается впечатление, что он получал деньги откуда-то еще…
Притом он явно что-то натворил и боялся, что это дойдет до ушей его дяди. И,
наконец, тот, который вы только что упомянули.
– Боже мой! – Я был потрясен. – Все против него!
– Разве? – сказал Пуаро. – В этом мы с вами расходимся. Три
мотива – не слишком ли много? Я склонен думать, что, несмотря ни на что, Ральф
Пейтен невиновен.
Глава 14
Миссис Экройд
После вышеприведенного разговора дело, по моим впечатлениям,
перешло в новую фазу. Его можно разделить на две части, четко отличающиеся одна
от другой. Первая часть – от смерти Экройда вечером в пятницу до вечера
следующего понедельника. Это последовательный рассказ о всех событиях, как они
раскрывались перед Пуаро. Все это время я был рядом с Пуаро. Я видел то, что
видел он. Я старался, как мог, угадать его мысли. Теперь я знаю: мне это не
удалось. Хотя Пуаро показывал мне все свои находки – как, например, обручальное
кольцо, он скрывал те существеннейшие выводы, которые он из них делал. Как я
узнал позднее, эта скрытность крайне характерна для него. Он не скупился на
предположения и намеки, но дальше этого не шел.
Итак, до вечера понедельника мой рассказ мог бы быть
рассказом самого Пуаро. Я был Ватсоном этого Шерлока. Но с понедельника наши
пути разошлись. Пуаро работал один. Хотя я и слышал о его действиях (в
Кингз-Эбботе все становится известным), но он уже не делился со мной своими намерениями.
Да и у меня были другие занятия. Вспоминая этот период, я вижу перед собой
что-то пестрое, чередующееся. Все приложили руку к раскрытию тайны. Это
походило на головоломку, в которую каждый вкладывал свой кусочек – кто-то
что-то узнал, кто-то что-то открыл… Но на этом их роль и кончалась. Только
Пуаро смог поставить эти разрозненные кусочки на свои места. Некоторые из этих
открытий казались в тот момент бессмысленными и не относящимися к делу. Вопрос
о черных сапогах, например… Но это потом… Чтобы вести рассказ в хронологическом
порядке, я должен начать с того, что утром в понедельник меня потребовала к
себе миссис Экройд.
Так как час был очень ранний, а меня просили прийти
немедленно, я тотчас кинулся в «Папоротники», ожидая найти ее при смерти.
Она приняла меня в постели – для сохранения декорума.
Протянула мне костлявую руку и указала на стул у кровати.
– Ну-с, миссис Экройд, что с вами? – спросил я бодро,
поскольку именно этого пациент ждет от врача.
– Я разбита, – ответила миссис Экройд слабым голосом. –
Абсолютно разбита. Это шок из-за смерти бедного Роджера, ведь реакция, как
говорят, наступает не сразу.
Жаль, что врач в силу своей профессии не всегда может
говорить то, что думает. Меня так и подмывало ответить: «Вздор!» Вместо этого я
предложил бром. Миссис Экройд согласилась принимать бром. Первый ход в игре был
сделан. Разумеется, я не поверил, что за мной послали из-за шока, вызванного
смертью Экройда. Но миссис Экройд абсолютно не способна подойти к делу прямо,
не походив вокруг да около. Меня очень интересовало, зачем я ей понадобился.
– А потом – эта сцена… вчера, – продолжала больная и
замолчала, ожидая моей реплики.
– Какая сцена?
– Доктор! Неужели вы забыли? Этот ужасный французишка… или
он бельгиец? Ну, словом, сыщик. Он был так груб со всеми нами! Это меня совсем
потрясло. Сразу после смерти Роджера!
– Весьма сожалею, миссис Экройд.
– Не понимаю, какое он имел право так кричать на нас. Как
будто я не знаю, что мой долг – ничего не скрывать! Я сделала для полиции все,
что было в моих силах!
– О, конечно. – Я начал понимать, в чем дело.
– Кто может сказать, что я забыла о своем гражданском долге?
Инспектор Рэглан был вполне удовлетворен. С какой стати этот
выскочка-иностранец поднимает такой шум? Не понимаю, для чего Флоре
понадобилось вмешивать его в наши дела. И ни слова мне не сказав! Пошла и
сделала. Флора слишком самостоятельна. Я знаю жизнь, я ее мать. Она обязана была
предварительно посоветоваться со мной. (Я выслушал все это в молчании.) Что у
него на уме? Вот что я хочу знать. Он действительно воображает, будто я что-то
скрываю? Он… он буквально обвинил меня вчера.
Я пожал плечами.
– Какое это имеет значение? – сказал я. – Раз вы ничего не
скрываете, его слова не имеют отношения к вам.
Миссис Экройд, по своему обыкновению, зашла с другой
стороны.
– Слуги ужасны, – начала она. – Сплетничают между собой. А
потом эти сплетни расходятся дальше, хотя они и необоснованны.
– Слуги сплетничают? – переспросил я. – О чем?
Миссис Экройд бросила на меня такой пронзительный взгляд,
что я смутился.
– Я думала, что вам-то уж это известно, доктор. Вы же все
время были с мсье Пуаро!
