Он замолчал. Мы сидели словно в оцепенении. Не берусь
передать, какое впечатление произвели на нас его слова. Его беспощадный анализ,
ясность его видения испугали нас обоих.
– Потом, – продолжал он негромко, – когда опасность минует,
он станет опять самим собой – нормальным, добрым. Но если понадобится – он
снова нанесет удар.
Каролина наконец пришла в себя.
– Вы говорили о Ральфе, – сказала она. – Может, вы правы,
может, нет, но нельзя осуждать человека, не выслушав его.
Зазвонил телефон. Я вышел в переднюю и снял трубку.
– Слушаю, – сказал я. – Да, это доктор Шеппард. – Минуты две
я слушал, потом коротко ответил и повесил трубку.
Вернувшись в гостиную, я сказал:
– Пуаро, в Ливерпуле задержали некоего Чарлза Кента. Его
считают тем незнакомцем, который был в «Папоротниках» в тот вечер. Меня
вызывают в Ливерпуль для его опознания.
Глава 18
Чарлз Кент
Полчаса спустя Пуаро, инспектор Рэглан и я уже сидели в
вагоне ливерпульского поезда. Инспектор был возбужден.
– Хоть в шантаже разберемся, – говорил он с надеждой. – Это
прожженный тип, насколько я понял по телефону. К тому же наркоман. С ним хлопот
не будет. Если откроется хоть какой-нибудь мотив, нет ничего невероятного в
том, что он убил мистера Экройда. Но в этом случае почему скрывается Ральф
Пейтен? Все это какой-то запутанный клубок. Между прочим, вы были правы, Пуаро:
оказалось, что это отпечатки пальцев мистера Экройда. Мне эта мысль тоже
приходила в голову, но я от нее отказался как от маловероятной.
Я усмехнулся про себя. Инспектору явно не хотелось признаваться,
что он сплоховал.
– А этого человека еще не арестовали? – спросил Пуаро.
– Нет, задержали по подозрению, – ответил Рэглан.
– А что он говорит?
– Почти ничего, – с усмешкой ответил инспектор. – Видать,
стреляный воробей. Не столько говорит, сколько ругается.
В Ливерпуле, к моему удивлению, Пуаро ожидал восторженный
прием. Старший инспектор Хейз, оказывается, работал когда-то с ним и, видимо,
составил преувеличенное впечатление о его талантах.
– Ну, теперь, когда приехал мсье Пуаро, мы быстро во всем
разберемся! – весело сказал он. – А я думал, вы ушли на покой, мсье.
– Ушел, ушел, мой добрый Хейз. Но покой – это так скучно! Вы
представить себе не можете, как однообразно и уныло тянутся дни.
– Пожалуй, представляю. Значит, вы приехали взглянуть на
нашу находку? А это доктор Шеппард? Как вы думаете, сэр, вам удастся его
опознать?
– Не уверен, – сказал я с сомнением.
– Как вы его задержали? – осведомился Пуаро.
– По описанию, которое нам прислали, хотя оно и мало что
давало. У этого типа американский акцент, и он не отрицает, что был вблизи
Кингз-Эббота в тот вечер. Но только спрашивает, какого черта мы лезем в его
дела, и посылает нас куда подальше.
– А мне можно его увидеть? – спросил Пуаро.
Старший инспектор многозначительно подмигнул:
– Я рад, что вы здесь, сэр. Вам все можно. О вас недавно
справлялся инспектор Джепп из Скотленд-Ярда, он слышал, что вы занимаетесь этим
делом. А вы не могли бы сказать мне, где скрывается капитан Пейтен?
– Думаю, что пока это преждевременно, – спокойно ответил
Пуаро, и я закусил губу, чтобы сдержать улыбку: он неплохо вышел из положения.
Побеседовав еще немного, мы отправились посмотреть на
задержанного. Это был молодой человек лет двадцати трех. Высокий, худой, руки
дрожат, волосы темные, но глаза голубые, бегающий взгляд. И ощущение большой
физической силы, но уже идущей на ущерб. Раньше мне казалось, что человек,
которого я встретил, кого-то мне напомнил, но если это был действительно он,
значит, я ошибся. Этот малый не напомнил мне никого.
– Ну, Кент, встаньте, – сказал Хейз. – К вам посетители.
Узнаете кого-нибудь из них?
Кент угрюмо посмотрел на нас, но ничего не ответил. Его
взгляд скользнул по нашим лицам и задержался на мне.
– Ну, что скажете, сэр? – обратился Хейз ко мне.
– Рост тот же. По общему облику возможно, что он. Утверждать
не могу.
– Что все это значит? – буркнул Кент. – Что вы мне шьете?
Выкладывайте. Что, по-вашему, я сделал?
– Это он, – кивнул я. – Узнаю его голос.
– Мой голос узнаете? Где же вы его слышали?
– В прошлую пятницу перед воротами «Папоротников». Вы меня
спросили, как пройти туда.
– Да? Я спросил?
– Вы это признаете? – вмешался инспектор Рэглан.
– Ничего я не признаю. Пока не узнаю, почему меня задержали.
– Вы эти дни не читали газет? – впервые заговорил Пуаро.
Глаза Кента сузились.
– Ах вот оно что! Я знаю: в «Папоротниках» пристукнули
какого-то старикашку. Хотите пришить это мне?
– Вы были там, – спокойно сказал Пуаро.
– А вам, мистер, откуда это известно?
– Отсюда. – Пуаро вынул что-то из кармана и протянул Кенту.
Это был стержень гусиного пера, который мы нашли в беседке.
Лицо Кента изменилось, он невольно потянулся к перу.
– Героин, – сказал Пуаро. – Нет, мой друг, стержень пуст. Он
лежал там, где вы его уронили в тот вечер, – в беседке.
Чарлз Кент поглядел на Пуаро.
– А вы, заморская ищейка, больно много на себя берете.
Напрягите память: по газетам, старичка прикончили около десяти.
– Совершенно верно, – согласился Пуаро.
– Нет, вы мне прямо скажите, так это или не так? Это все,
что мне требуется.
– Вам ответит вот этот джентльмен. – Пуаро кивнул на
инспектора Рэглана.
Тот замялся, посмотрел на Хейза, перевел взгляд на Пуаро и
только тогда, словно получив разрешение, сказал:
– Да. Между без четверти десять и десятью.
– Тогда зря вы меня тут держите, – сказал Кент. – В двадцать
пять минут десятого меня в «Папоротниках» уже не было. Можете справиться в
«Собаке и свистке» – это салун в миле по Кранчестерской дороге. Я там, помнится,
скандал учинил примерно без четверти десять. Ну что?
