– Это говорит Флора? – спросил я.
– Мой дорогой доктор! Современные девушки так
впечатлительны! И вам ли не знать про гипноз! Инспектор кричал: «Кража, кража!»
– и у бедной девочки возникла ассоциация – или, может быть, это комплекс? – я
всегда путаю эти слова, – и она поверила, будто и правда украла их. Но я сразу
поняла все. Впрочем, отчасти это недоразумение меня даже радует, оно все
ускорило, я хочу сказать: они объяснились – Флора и Гектор. Вы знаете, одно
время я начинала бояться, что между Флорой и Реймондом что-то завязывается. Вообразите,
какой ужас! Какой-то секретарь, без гроша в кармане, без связей! – Голос миссис
Экройд сорвался на визг.
– Для вас это было бы тяжелым ударом, – сказал я. – У меня к
вам поручение от мсье Пуаро.
– Ко мне? – тревожно спросила миссис Экройд.
Я поспешил ее успокоить, объяснив, чего хочет Пуаро.
– Конечно, – с некоторым сомнением произнесла миссис Экройд,
– раз мсье Пуаро приглашает, мы, по-видимому, должны прийти. Но зачем? Хотелось
бы знать наперед.
Я, полный искренности, заверил ее, что не знаю сам.
– Хорошо, – хмуро сказала она наконец, – я скажу остальным,
и мы придем к девяти.
Я распрощался и направился на условленную встречу.
– Боюсь, что прошло больше четверти часа, – сказал я,
подходя к Пуаро, – но, когда эта дама начнет трещать, попробуйте-ка вставить
хоть слово.
– Не беда, – сказал Пуаро, – я неплохо провел время, парк
великолепен.
Мы зашагали к дому. К нашему удивлению, дверь нам открыла
сама Каролина, видимо высматривавшая нас. Она приложила палец к губам. Щеки ее
пылали от волнения.
– Здесь, – шепнула она, – Урсула Борн, старшая горничная из
«Папоротников». Она в ужасном состоянии, ей нужен мсье Пуаро. Я сделала что
могла – провела ее в столовую, дала ей чашку чаю. Просто сердце сжимается, на
нее глядя.
– Она в столовой? – переспросил Пуаро.
– Проходите, – сказал я и распахнул дверь.
Урсула Борн сидела у стола, уткнувшись лицом в сложенные на
коленях руки. Она подняла голову. Глаза ее опухли от слез.
– Урсула Борн… – пробормотал я.
– Нет, – сказал Пуаро, подходя к ней. – Это не Урсула Борн,
дитя мое, не правда ли? А Урсула Пейтен? Миссис Ральф Пейтен?
Глава 22
Рассказ Урсулы
Несколько секунд девушка молча смотрела на Пуаро. Потом,
окончательно потеряв самообладание, кивнула и зарыдала. Каролина кинулась к
ней, обняла, похлопала по плечу.
– Полно, полно, дорогая, – принялась она утешать ее. – Все
будет хорошо. Вот увидите. Все образуется.
Несмотря на любопытство и любовь к сплетням, Каролина очень
добра. На минуту даже заявление Пуаро было забыто перед горем девушки. Но вот
Урсула выпрямилась, вытерла глаза.
– Как глупо, – пробормотала она. – И непростительно.
– Нет, дитя мое, мы понимаем, что пришлось вам перенести за
последние дни, – мягко сказал Пуаро.
– Для вас это было тяжким испытанием, – вставил я.
– И вдруг я узнаю, что вам все известно, – продолжала
Урсула. – Откуда вы узнали? Вам сказал Ральф?
Пуаро покачал головой.
– Вы, конечно, понимаете, почему я пришла. Вот из-за этого…
Она вынула измятую газетную вырезку, и я узнал заметку
Пуаро.
– Ральф арестован. Значит, все бесполезно. Мне незачем
больше скрывать.
– Не всегда можно верить газетам, мадемуазель, – пробормотал
Пуаро; у него был пристыженный вид. – Но все-таки вам лучше быть откровенной;
нам нужна правда.
Девушка посмотрела на него с сомнением.
– Вы не доверяете мне, – сказал Пуаро. – И тем не менее вы
ко мне пришли. Почему?
– Потому что я не верю… Ральф не мог этого сделать, –
прошептала она. – И еще потому, что вы очень умны и узнаете правду, и еще…
– Да?
– Мне кажется, вы добры.
Пуаро энергично закивал:
– И правильно, да-да. Послушайте, я искренне верю, что ваш
муж невиновен, но дело принимает скверный оборот. И чтобы спасти его, я должен
знать все до последней мелочи, даже если это может показаться новой уликой против
него.
– Как верно вы понимаете! – прошептала Урсула.
– А теперь расскажете мне все без утайки, не так ли? Все с
самого начала.
– Надеюсь, вы меня не выпроводите за дверь, – сказала
Каролина, удобно устраиваясь в кресле. – Во-первых, я хочу знать, почему эта
девочка разыгрывала из себя горничную?
– Разыгрывала? – переспросил я.
– Конечно. Почему, дитя мое? На пари?
– Чтобы жить, – отрезала Урсула. И начала рассказ, который я
изложу здесь своими словами.
Она была седьмым ребенком в семье обедневшего ирландского
джентльмена. После смерти отца дочерям пришлось задуматься о куске хлеба.
Урсуле не нравилась профессия, единственно доступная для девушки без
специального образования, – профессия гувернантки при маленьком ребенке, а
практически няньки, и она решила стать горничной. Старшая ее сестра, которая
вышла замуж за капитана Фоллиота, дала ей рекомендацию. (К ней-то я и обращался
за справками, и причина ее смущения стала мне теперь ясна.) Но Урсуле было бы
неприятно, если бы ее прозвали «барышней-горничной», тем более что поступила
она на службу по рекомендации сестры, – ей хотелось доказать, что она на своем
месте. В «Папоротниках», несмотря на некоторую отчужденность, дававшую порой
пищу для перемывания косточек, она зарекомендовала себя хорошо – была
расторопна, добросовестна, умела.
– Мне нравилась моя работа, – объяснила она. – И притом у
меня оставалось много свободного времени.
А потом она встретилась с Ральфом Пейтеном, и между ними
завязался роман, завершившийся тайным браком, на который она пошла, в сущности,
против воли – Ральф убедил ее, что отчим не разрешит ему жениться на девушке
без гроша за душой. Лучше, говорил он, обвенчаться тайно и преподнести отчиму
эту новость при более благоприятных обстоятельствах. Так Урсула Борн стала
Урсулой Пейтен. Ральф заверял ее, что подыщет себе работу, расплатится с
долгами и, получив возможность содержать жену и став независимым от отчима,
раскроет тайну.
Но для людей типа Ральфа Пейтена начать новую жизнь легче на
словах, чем на деле. Он надеялся, что ему удастся убедить отчима, не
подозревавшего о его женитьбе, уплатить его долги и помочь ему снова стать на
ноги. Но Экройд, узнав о величине его долгов, не только совсем рассвирепел, но
и наотрез отказался сделать для него хоть что-нибудь. Прошло несколько месяцев,
и Ральф получил от отчима приглашение в «Папоротники». Роджер Экройд не стал
ходить вокруг да около. Он всегда мечтал о том, чтобы Ральф женился на Флоре, и
без обиняков предложил ему этот брак.