– Ты подумал это, Ральф? Ты мог подумать, что я?…
– Вернемся к преступным действиям доктора Шеппарда, – сухо
прервал Пуаро. – Доктор Шеппард обещал капитану Пейтену свою помощь, и ему
удалось спрятать его от полиции.
– Где? В своем доме? – спросил Реймонд.
– О нет! – сказал Пуаро. – Задайте себе тот же вопрос,
который задал я себе: где милейший доктор мог скрыть этого молодого человека?
Где-то поблизости, надо полагать. Я думаю о Кранчестере. Отель? Нет. Пансион?
Тоже нет. Так где же? А! Лечебница. Приют для умалишенных. Я проверяю свою
теорию. Изобретаю душевнобольного племянника и советуюсь с мадемуазель
Каролиной. Она сообщает мне адреса двух лечебниц, куда ее брат кладет своих
пациентов. Я навожу справки и узнаю, что в одну из них доктор привез пациента в
субботу утром. Мне было нетрудно установить, что это был капитан Пейтен, хотя и
записанный под другой фамилией. После некоторых формальностей мне позволили
увезти его. Рано утром вчера он приехал сюда.
– Эксперт Каролины… – пробормотал я, удрученно глядя на
Пуаро. – И подумать только, что я не догадался!
– Теперь вы понимаете, почему я говорил, что вы были слишком
сдержанны в ваших записках, – шепнул мне Пуаро. – То, что там написано, –
правда, но вся ли правда там написана, мой друг?
Я был слишком уничтожен, чтобы возражать.
– Доктор Шеппард вел себя как мой истинный друг, – сказал
Ральф. – Он не бросил меня в беде, он поступил так, как ему подсказывала
совесть. Однако мсье Пуаро доказал мне, что он был не прав. Мне следовало
явиться, а не прятаться, но в лечебнице не дают газет, и я просто не знал, что
происходит.
– Доктор и тут проявил образцовую сдержанность, – заметил
Пуаро, – но я, я узнаю? маленькие тайны. Это моя профессия.
– Но расскажите же, Ральф, что случилось с вами в ту ночь? –
нетерпеливо спросил Реймонд.
– Вы уже все знаете, – ответил Ральф. – Мне почти нечего
добавить. Я ушел из беседки примерно без четверти десять и бродил по дороге,
стараясь собраться с мыслями и решить, что мне делать. Я понимаю, что у меня
нет алиби, но клянусь вам: я не подходил к кабинету и не видел отчима ни живым,
ни мертвым. Мне бы хотелось, чтобы вы мне поверили, а прочие пусть думают что
хотят.
– Нет алиби? – пробормотал Реймонд. – Скверно. Я, конечно,
вам верю, но… все же это скверно.
– Почему же? Это крайне упрощает дело, – весело сказал
Пуаро. (Мы все с недоумением уставились на него.) – Вы меня понимаете? Нет? Так
вот: чтобы спасти капитана Пейтена, настоящий убийца должен признаться. – Он
посмотрел на нас с сияющей улыбкой. – О да, да, я говорю серьезно. Вы заметили,
я не пригласил инспектора Рэглана. На это была причина: я не хотел открывать
ему того, что известно мне. Во всяком случае, сегодня. – Его голос, манера
говорить внезапно изменились, в них прозвучала угроза. – Я, говорящий с вами,
знаю, что убийца мистера Экройда здесь, в этой комнате. Я говорю с убийцей.
Утром инспектор Рэглан узнает правду. Вы понимаете?
Наступила напряженная тишина. Ее нарушила служанка – она
принесла ему телеграмму. Пуаро ее вскрыл. И тут вдруг громко и резко прозвучал
голос майора Блента:
– Вы говорите, что убийца среди нас. А вы знаете, кто?
Пуаро прочел телеграмму. Смял ее в руке.
– Теперь знаю точно. – Он постучал пальцем по листку бумаги.
– Что это? – спросил Реймонд.
– Радиограмма с парохода, идущего в Соединенные Штаты.
Наступила мертвая тишина.
Пуаро поднялся, сделал общий поклон.
– Месье и медам, мое совещание окончено. Помните: утром
инспектор Рэглан узнает правду.
Глава 25
Вся правда
Пуаро жестом задержал меня. Я покорно подошел к камину и
задумался, машинально шевеля поленья носком башмака. Я был в полном недоумении.
Впервые я совсем не понимал, куда клонит Пуаро; я даже подумал было, что он
разыграл комедию, дабы блеснуть своими талантами, однако тут же отбросил эту
мысль: в его словах была неподдельная угроза, глубокая убежденность. Но мне все
еще казалось, что он идет по ложному следу.
Когда последний из гостей ушел, Пуаро подошел к камину.
– Ну, мой друг, – сказал он спокойно, – а вы что скажете?
– Не знаю, что и думать, – сказал я откровенно. – В чем
смысл всего этого? Зачем ждать до утра, а не пойти к Рэглану сразу? Зачем
понадобилось вам предупреждать преступника?
Пуаро сел, достал портсигар с русскими папиросками и минуты
две молча курил. Потом сказал:
– Подумайте, используйте свои серые клеточки. Я никогда не
действую без причины.
После некоторого колебания я сказал:
– Прежде всего приходит в голову следующее: вы сами не
знаете виновного, но уверены, что он – один из присутствовавших сегодня здесь.
Вашей целью было добиться признания.
Пуаро одобрительно кивнул:
– Неглупая мысль, но это не так.
– Или вы хотели убедить его, что вам все известно, и таким
образом заставить выйти в открытую – необязательно путем признания. Он может
попытаться заставить вас замолчать – пока вы не начали утром действовать, –
заставить тем же способом, каким он заставил мистера Экройда.
– Ловушка – и я в качестве приманки! Merci, mon ami,
[46]
но
я не настолько героичен.
– Тогда я отказываюсь вас понимать. Ведь вы рискуете,
предупреждая убийцу. Вы даете ему возможность спастись.
– Он не может спастись, – серьезно сказал Пуаро. – У него
есть только один выход, но это – не путь к свободе.
– Вы вправду считаете, что один из присутствовавших здесь –
убийца? – спросил я недоверчиво.
– Да, мой друг.
– Кто же?
Несколько минут Пуаро молчал. Потом бросил окурок в камин и
задумчиво заговорил:
– Я проведу вас тем путем, которым прошел сам. Шаг за шагом
я проведу вас, и вы убедитесь, что факты указывают, неопровержимо указывают
только на одного человека. В самом начале мое внимание привлекли два факта и
одно небольшое расхождение во времени. Первый факт – телефонный звонок. Будь
Ральф Пейтен убийцей, этот звонок не имел бы ни малейшего смысла,
следовательно, решил я, он не убийца. Я удостоверился, что никто из
находившихся в доме в роковой вечер не мог позвонить сам, и вместе с тем я был
убежден, что именно среди них должен я искать преступника. Следовательно,
звонил сообщник. Этот вывод меня не очень удовлетворил, но пока я остановился
на нем. Потом я стал искать мотив звонка. Это было трудно. Я мог исходить
только из его результата. А результат звонка – в том, что убийство было открыто
в тот же вечер, а не утром, как, вероятнее всего, должно было бы произойти. Так
или не так?
