— С чего это ты решил, будто я собираюсь с тобой играть в дурацкую игру в желания? — поинтересовался я. — Вот еще... Перетопчешься.
— Грубишь? — ухмыльнулся огненным ртом джинн. — Это от страха, да?
Ах вот как...
— «На слабо» меня ловить бесполезно, — предупредил я. — Летел бы ты, парень, своей дорогой. Не буду я тебе загадывать желания. Просто не буду. И что тогда ты сделаешь?
— Что сделаю?
Джинн неторопливо влетел в кабину. Сделал он это весьма забавно. Я мог бы поклясться, что на какой-то момент он стал плоским, словно бумажный лист. Или мне это только показалось?
Оказавшись внутри, джинн даже и не подумал опуститься на пол. Так и висел в воздухе, скрестив ноги, словно устроившись на невидимом коврике.
— Думаешь, я не смогу тебя заставить загадывать желания? — спросил он.
— Каким образом? — поинтересовался я. — Мне кажется, у тебя ничего не выйдет. Так что, советую не терять зря время. Топай-топай отсюда!
Майло снова издал тот же странный звук и попытался спрятаться за полог. Не тут-то было. Из-за него высунулась рука погонщика и толкнула его в грудь. Мой помощник шлепнулся было на задницу, но тут же, вскочив, метнулся в противоположную сторону, в багажное отделение. Где и спрятался.
Я покачал головой.
Какая прыткость! У этого парня, как я погляжу, просто недюжинные таланты и их надо использовать. В подходящем случае. Если я умудрюсь выбраться из этой истории с джинном в целости и сохранности.
Джинн... Он, конечно, наглец, но и я тоже не сахар. И в этом он сейчас убедится.
— А ты наглец, — сообщил охотник за желаниями. — Люблю наглецов. Я сам такой.
— Насчет меня ты ошибся. И наглецов я не люблю. Но отпор им готов дать в любой момент. Короче, за мной не заржавеет.
Я попытался устроить соревнование в «гляделки», но противник не принял моего вызова. Поспешно отведя взгляд в сторону, он тихо хихикнул и вкрадчиво сказал:
— Мне кажется, ты не совсем осознаешь свое положение. Нет?
— Его не назовешь хорошим?
— Я бы не рискнул.
— И чем оно так ужасно?
— Тебе все равно придется загадывать желание. Если я обратил на тебя внимание, если уже оказался здесь, то это неизбежно, как... как смерть сбежавшего жениха, которого все-таки поймала вооруженная ножом брошенная невеста.
Ну, эти штуки мы знаем. Интересно, играют ли джинны в преферанс? У меня был знакомый преферансист. Так вот, он обладал точно такими же повадками.
— А ты, значит, могуч? — поинтересовался я.
— Точно.
— Хм... мне так не кажется.
— Зря.
— И что ты сделаешь? — поинтересовался я. — Ну не хочется мне с тобой играть. Так до скончания века и будешь крутиться вокруг меня, канюча, чтобы я смилостивился и все-таки загадал так необходимое тебе дурацкое желание?
— Зачем? — послышалось в ответ. — Это вовсе не обязательно. Хотя при желании я мог бы устроить и такое соревнование, попытаться узнать, у кого терпения больше. Но сейчас у меня мало времени, и я поступлю гораздо проще.
— Каким образом?
— Если ты помнишь, я оказался здесь, поскольку уловил твое желание... если хочешь — твой интерес к своей персоне. Кто мешает мне таким же образом выудить из тебя желание? Думаешь, не смогу?
Я мрачно хмыкнул.
Вот и все. Тут меня противник, кажется, сделал. Уложил на обе лопатки по всем правилам. Неужели может?
— Могу, могу, — заверил меня джинн. — И в преферанс мы не играем. Зачем? У нас есть игры поинтереснее. Игры с людьми.
Он снова улыбнулся. Мне его улыбка напомнила о воротах в ад. И вообще, пора было выбрасывать белый флаг. Я не просто был разбит по всем фронтам. Меня уничтожили, одним мощным ударом накрыли все войска. О каком сопротивлении может быть речь, если враг читает твои мысли? Остается только сдаться на его милость? Не хочется...
— А надо, — сообщил джинн. — Если ты вот сейчас не выскажешь мне свое желание, то я возьму из твоей головы первое же попавшееся, любое, каким бы нелепым оно ни было. Причем это желание будет мной еще и трансформировано. Представляешь, что получится? Короче, давай высказывай лучше желание сам. Иначе худо будет.
Тут он был прав.
Ничего не оставалось, как высказать желание самому. По крайней мере я смогу попытаться отделаться, так сказать, «малой кровью».
Желание...
Да не было у меня сейчас никаких желаний, кроме одного: избавиться от джинна. Вот прямо сейчас.
— Не пойдет, — сейчас же послышалось со стороны моего мучителя. — Желания, хоть как-то касающиеся джинна, не принимаются. Таковы правила.
— Правила? — встрепенулся я, — Какие правила?
— Согласно которым надо загадывать желания, для того чтобы в точности получить желаемое.
— И ты их мне можешь сообщить?
— Могу. Их более десяти тысяч. Сомневаюсь, что твоей жизни хватит, для того чтобы их изучить. А ведь есть еще исключения из правил. И исключения из исключений. И самые главные исключения, определяющие сам процесс. А еще...
— Я понял, — сказал я. — Тут все понятно.
— Весьма рад. Ну так как — желание? Загадываешь?
— Еще немного времени, — сказал я. — Даже приговоренному к казни дают время для последней молитвы. И ужин. И красавицу, если у него есть такое желание.
— Ты хочешь красавицу? — спросил джинн.
— Пока я хочу подумать, — сообщил я. — Хотя бы двадцать минут.
— Десять, — сейчас же сообщил джинн.
— Почему?
— Потому что просил двадцать. Будешь спорить, получишь пять.
Это было несправедливо. Впрочем, мир по своей природе несправедлив. Так что теперь — не жить?
Хорошо же, подумал я, чувствуя, как меня совершенно неожиданно затопляет волна гнева. Враг торжествует? А не рано ли? Из любого положения должен быть выход. Есть и из этого. Надо только хорошенько подумать.
— Думай, шевели извилиной! Ты умный. Ты сможешь.
Ну вот, у меня, кажется, появились болельщики.
Я взглянул на анимэшку и не удержался, представил, как бы на ней выглядел шарф с моим именем. Неплохо, совсем неплохо. Особенно к встревоженному лицу...
Кстати, джинн ее похоже видел. Значит, она даже не озаботилась тем, чтобы сделаться для него невидимой. И совершенно правильно. Все равно он узнает о ее существовании, прочитает у меня в голове...
— Советую снова вернуться к раздумьям о желании, — проскрипел джинн.
— Не твое дело, — огрызнулся я. — У меня есть десять минут и я имею право...
