Вдруг в его голове словно молния сверкнула догадка.
– Кто тебя научил этому? Сам ты догадаться не мог.
– Меня научил наш друг, мальчик.
– А где он?
– Ушел.
– Как ушел?
– Через пролом. Вы ведь не запретили ему выходить через пролом, только через дверь.
– Что?!
– Он так сказал.
– Кретин! – взревел наконец-то сообразивший, что произошло, Скарпаног и так врезал Брюху, что тот пролетел через весь зал и ударился о стену. Стена не выдержала, и в ней появился пролом, такой же, как и в противоположной, но только больше.
– Я с тобой еще разберусь, – прошипел Скарпаног и выскочил в коридор.
Оставшийся в зале Брюхо тяжело поднялся с пола и, почесав в затылке, подумал:
«Что-то не пойму, сделает он меня своим заместителем или нет?»
Между тем, Микул был уже в самом конце коридора. Оглянувшись, он увидел выскочившего из зала Скарпанога.
– Тревога! – взревел предводитель уничтожителей. – Пленный сбежал. Поймать, догнать, схватить!
– Как же! – на бегу крикнул Микул и сделал Скарпаногу «нос».
Распахнув дверь в самом конце коридора, он уже хотел выскочить наружу, но тут, к несчастью, столкнулся со Смертоносцем, только что вернувшимся из патрулирования, и отлетел обратно в коридор.
– Держи его, держи! – закричал Скарпаног.
Между тем, Смертоносец уже и сам понял, что происходит. Крепко взяв Микула за руку, он поставил его на ноги и промолвил:
– Ага, птичка хотела улететь? Не рано ли? Ты даже не попрощался со своими друзьями. Нехорошо, очень нехорошо. Думаю, имеет смысл тебя задержать… еще на некоторое время.
Подбежавший к ним Скарпаног мрачно сказал:
– В камеру его, в самую дальнюю, на самом нижнем этаже базы. К дверям двух часовых. Если они его прошляпят – головы поотрываю. Кстати, насчет отрывания голов…
Он повернулся и зашагал обратно по коридору.
– Куда вы, наш тиран? – осмелился спросить Смертоносец.
– Да так, – ответил Скарпаног. – Хочу тут одному умнику объяснить, что должен делать охранник, а чего не должен. И еще… поговорить об уважении к своему командиру.
– Слышал? – спросил у Микула Скарпаног. – Пойдем, пора посадить тебя под замок. Да так, чтобы ты больше не смог убежать.
Глава пятая
Оптимус-Крайн летел к скоплению астероидов. Погони за ним не было. Да и зачем погоня? Скарпаног наверняка понимал, что он еще вернется, никуда не денется.
У повелителя уничтожителей имелась приманка, на которую Оптимус-Крайн не мог не клюнуть.
Что же делать? Бросить на базу уничтожителей весь отряд защитников? Нет, это не выход. Они вытащат Микула на поверхность, приставят ему к голове дуло пулемета и заставят защитников сложить оружие. Наверняка Скарпаног только этого и ждет, только об этом и мечтает.
Как выпутаться из этого положения? Не превратится ли их победа в самое сокрушительное поражение, которое они испытывали? С другой стороны, бросать мальчика нельзя. Если они его бросят, то все их принципы, все, за что они так долго боролись, потеряет смысл.
Выбор. Проблема выбора.
И эта ноша полностью лежала на его плечах, потому что он был главный, потому что все остальные надеялись на него, на его мудрость и на его опыт. А он ничего не мог придумать.
Он увидел впереди, в космической черноте, две поблескивающие звездочки и облегченно вздохнул. Это могли быть только Спасатель и Стрелок.
Значит, с ними все в порядке, они ушли от погони.
И тотчас же его охватило жгучее чувство стыда. Его товарищи выполнили свой долг, сделали все, что могли, в то время как он – не сумел.
Они сближались. Оптимусу-Крайну вдруг захотелось развернуться и на полной скорости полететь прочь. Интересно, сколько займет дорога до солнца, согревающего планету Аруп? Пять минут, десять? А там, в жарких объятиях огненного чудовища – смерть, покой, небытие, возможность забыть обо всех проблемах, уйти…
Нет, этот выход был не для него. Он был для слабаков, а Оптимус-Крайн не мог позволить себе быть слабым. С него брали пример, на него надеялись. Если он окажется слабым, то что говорить о его людях? И кроме того, разве не будет Скарпаног жутко рад, когда все закончится именно таким образом?
Еще как будет. Он обрадуется и снова попытается захватить Галактику. Нет, такой поступок был бы самым настоящим предательством.
Стрелок и Спасатель были уже совсем близко, им не следовало знать, какие сомнения мучают их командира. Поэтому, подлетая к своим друзьям, Оптимус-Крайн постарался выглядеть как можно спокойнее, но все же последние сто метров преодолел с низко опущенной головой.
Некоторое время они висели в космосе совершенно неподвижно, никто не решался заговорить первым. Увидев, что командир возвращается один, без корабля мальчика, Спасатель и Стрелок поняли – что-то случилось, и спасение не удалось.
Наконец, хорошо понимая, что в этот момент чувствует Оптимус-Крайн, и желая его ободрить, Стрелок сказал:
– Ничего, мы что-нибудь придумаем. Еще не все потеряно. У нас пока есть время.
Оптимус-Крайн поднял голову и проговорил:
– Да, мы что-нибудь придумаем.
Стрелку показалось, что предводитель сказал это скорее себе, чем им, но он удержался от уже готового сорваться с губ вопроса и спросил другое:
– Засада?
– Угу. Сам Скарпаног и еще два воина.
– Понятно.
Они помолчали.
– Винить тебя нельзя. Будь Скарпаног хотя бы один, – промолвил Спасатель. – А то еще два помощника. Нет, ты ничего не мог сделать.
Оптимус-Крайн снова опустил голову.
Теперь, услышав из уст другого эти безнадежные слова «ничего нельзя было сделать», он вдруг подумал, ему вдруг показалось, что все-таки что-то сделать было можно, применить какую-нибудь хитрость, искусно обмануть врага и прорваться к мальчику, спасти его.
– Да, – сказал Стрелок. – Правильно. Ничего сделать было нельзя. Что ж, не повезло. Так бывает. Надо хорошенько все обдумать и на этот раз разработать план, который даст стопроцентную гарантию, что мальчик будет спасен.
Помолчав, Оптимус-Крайн сказал:
– Мало времени. Осталось слишком мало времени.
– Так что же ты перед нами стоишь, словно верстовой столб? Действовать надо, действовать! – воскликнул Спасатель. – Полетели, нам нужно попасть в скопление астероидов как можно скорее. Уверен, посовещавшись, мы что-нибудь придумаем, не можем не придумать.
– Ты так думаешь? – спросил Оптимус-Крайн.
