— А кто обнаружил что он умерли?
— Я.
— Ну да, ты стало быть, ночуешь здесь?
— Безусловно. Если ты успел заметить, ног у меня нет.
Я покосился на краба.
— А это что?
— Это — мой рот. То, чем я разговариваю, а также ем. Далеко удаляться от меня он не может. Дошло?
Вот это была новость!
— Стало быть я…
— Прежде всего ты разговариваешь повернувшись ко мне спиной. Кажется, даже у вас, людей, это считается невежливым. Поэтому, для начала, повернись ко мне лицом, и наберись наглости чтобы сказать будто понимаешь хоть что-то в инопланетянах.
Тут он меня безусловно уел. Только, это еще не повод сдавать позиции.
Спрыгнув с барьера, я повернулся лицом к Мараску и сказал:
— Ну…
— Не ну, а слушай дальше, — отрезал он. — Еще раз повторяю. Никто в резиденцию в момент смерти центурионов не входил. Все они спали спокойно, без сновидений. А потом, без всякой причины, у них остановилось сердце. Просто остановилось — и все.
Я хотел было еще раз напомнить Мараску кто в этой конторе на данный момент хозяин, но не стал, поскольку мне, вдруг, пришла в голову одна очень интересная мысль.
— А откуда ты знаешь что снилась убитым, и как ты определил момент их смерти, если они спали отделенные от тебя по крайней мере двумя кирпичными стенами и одной комнатой? Только не надо мне рассказывать что как раз в момент смерти ты совершенно случайно решил проведать как там спит твой начальник. И так, три раза подряд. Насколько я помню, пару минут назад ты заявлял что ног у тебя нет, а рот твой далеко отходить не способен. Или все таки может?
Внутри меня теплилась крохотная надежда. Если я сейчас сумею поймать этого наглеца на лжи, а потом выдавить из него признание… В конце-концов, он признается что в момент смерти центурионов был здесь. Может быть ларчик открывается гораздо проще чем я думаю?
— Конечно — не может, — совершенно спокойно заявил Мараск. — Я могу управлять им в пределах этой комнаты. Однако, определить как себя чувствует живой объект, мне удается на несколько большем расстоянии.
Вот это была новость.
— Стало быть, ты телепат? — ошарашено спросил я.
— Да, я телепат, — с достоинством сообщил Мараск. — Только, зря ты испугался. Этика нашей расы запрещает нам прослушивать мысли существ, которых мы не считаем своими врагами.
— А я…
— Нет, — отрезал помощник центуриона. — Ты — наглец, тупица и хам, но в разряд врагов я тебя не внес. Пока.
Угу, вот такие значит фокусы.
Швырнув на пол давно погасший окурок, я вытащил из кармана новую сигарету, и прикурил ее.
Получается, у меня в подчинении телепат. Плохо это или хорошо? Плохо, потому, что он может быть в данным момент, читает мои мысли. Всем этим высказываниям насчет этики я не сильно-то и верил. Хотя, собственно, что в этом ужасного? Несомненно, за свою жизнь, этот Мараск начитался мыслей самых разнообразных созданий до одурения. Ничего особенно нового в моих он не обнаружит.
С другой стороны, имея в своем распоряжении телепата, я смогу распутать это дело в два счета. Достаточно лишь погрузить Мараска на тележку, и прокатить ее по всему инопланетному району. Рано или поздно мы проедем мимо дома убийцы, и вот тогда…
Хотя, нет, ничего не выйдет. Для того чтобы этот план сработал, нужно чтобы убийца подумал о том, что он ухлопал трех центурионов как раз в тот момент, когда я буду провозить Мараска мимо его дома. Скорее всего, убийца, в этот момент будет думать о совершенно невинных вещах. Типа — куда бы пойти поужинать?
Все-таки, почему бы не попытаться? Вдруг везению надоело на меня дуться и оно решило сменить гнев на милость?
И я уже было открыл рот чтобы выложить свой гениальный план, как вдруг мне пришло в голову одно обстоятельство, которое я до той поры упустил из виду.
Этика, черт бы ее побрал!
Наверняка, этот Мараск торчит здесь уже достаточно долгое время, Может быть, как раз все двадцать лет что тут проработал старина Эд. Кстати, имея в своем распоряжении телепата не так уж и трудно показывать отличные результаты в работе.
Однако, дело не в этом. А в том, что за это время, наверняка, кто-то из района догадался о том что Мараск телепат. Вероятнее всего, об этом уже знают все. А поскольку Мараск читает мысли только у врагов, наверняка, во всем районе не найдется создания которое рискнуло бы обострить с ним отношения. А особенно — тот кто задумал поразвлекаться убийством центурионов. Таким образом, я могу возить Мараска по району до одурения, читать мысли его обитателей он все равно не станет.
Этика!
Вот если бы его удалось убедить, что ради предотвращения новых преступлений, нужно поступиться каким-то моральными принципами…
Я бросил на Мараска испытующий взгляд.
А что, стоит рискнуть…
— Э, парень, ничего не выйдет, — сообщил мне помощник центуриона. — Не пугайся, я не читал твоих мыслей. Просто, сейчас, тебе пришло в голову то, что не могло не прийти любому мыслящему существу, впервые узнавшему о моих способностях. Сразу предупреждаю — ничего не выйдет. Этика для меня превыше всего. И ничто не сможет меня заставить нарушить ее принципы. Понимаешь?
— Нет, — честно сказал я. — Не понимаю. Учти, если я чего-то захотел, то всегда этого добиваюсь.
Краб вполне реалистично вздохнул.
— Ну конечно, добиваешься… Только, не в этот раз. Подумай хорошенько. Неужели ты сумеешь сказать мне что-то чего я уже не слышал? Неужели ты сможешь предложить такое сокровище, которое мне до сих пор не предлагали? Неужели ты мнишь себя умнее целого инопланетного района?
Поразмыслив пару минут над его словами, попутно докурив сигарету, я сказал:
— Да, наверное, ты прав. Ответь мне только на один вопрос.
— Какой?
— Ну хорошо, целый район не смог заставить тебя изменить своим принципам. Но всегда находятся мыслящие создания не понимающие слово «нет». Как ты заставил их успокоиться?
— Очень просто. Особо назойливым, я в конце-концов говорил, что если они не отстанут, я запишу их в число своих врагов. Чаще всего это действовало.
— А в тех случаях, когда не помогало и это?
— А как ты думаешь, почему я подался в помощники центуриона? Старина Эд обращался с той штукой, которая висит у тебя на поясе просто виртуозно. И он очень не любил когда его помощнику угрожают всякими глупостями. Дошло?
Еще бы. Конечно дошло.
И все-таки, я не мог не сделать еще одну попытку.
— Кстати, не мог бы ты мне назвать правила по которым действует твоя этика?
— А ты сейчас же начнешь придумывать вариант, при котором можно эти правила обойти. Не так ли?
