В воздухе запахло крупными неприятностями и тяжелой работой. Подобный коктейль кого угодно повергнет в уныние. Я достал из кармана платок и вытер потный лоб. Мне стало жарко. По всей видимости, это был жар из мира демонов, и он частично проник в нашу реальность. Я пренебрег приличиями и на время снял мантию, оставшись в одной рубашке и брюках. Мне срочно был нужен глоток свежего воздуха.
Из спальни во двор выходили два маленьких окна, и я подошел к одному из них. К сожалению, оно оказалось наглухо заколочено. Зато со вторым мне повезло больше. Приподняв раму, я выглянул во двор. Уже наступила ночь. Кругом была такая непроницаемая темнота, что я не видел дальше собственного носа. В воздухе стоял запах дождя и прелых листьев. Из-за облаков выглянула луна и оказала мне услугу, осветив двор кожевника – хозяйственные постройки, ветхий сарайчик, будку и крепко спящую в ней собаку.
Я уже собирался снова заняться комнатой, как вдруг заметил кусок материи, зацепившийся за гвоздь, что вонзился в дерево со стороны улицы. Я аккуратно снял его и закрыл окно. Это был обрывок ткани, когда-то зеленой, но теперь такой грязной, что с трудом можно было разобрать его начальный цвет. Торчащие во все стороны нитки свидетельствовали о том, что этот кусок был вырван откуда-то с большим усилием. По толщине и плетению нитей обрывок больше всего походил на часть плаща или куртки.
Я с подозрением посмотрел на дверь. Выходит, что все было намного проще? Убийца закрыл ее на ключ, а сам скрылся через окно? Но это невозможно. Окно настолько маленькое, что в него не пролезет взрослый человек. Мои плечи, например, не пролезали. Выходит, что убийца – хрупкая женщина или ребенок? Но тогда возникает вопрос, почему Перен – крупный, еще не старый мужчина – не сумел с ним или с ней справиться? Ладно, пока оставим это… Удирая, убийца зацепился за раму и оставил здесь кусок своей одежды. Если бы не прошедшая гроза, можно было бы поискать следы, но дождь все конечно же смыл.
Я снова надел мантию и еще раз внимательно осмотрел спальню на тот случай, если что-то упустил. К сожалению, узнать, о чем думал Перен в последние минуты своей жизни, теперь не представлялось возможным. Проникновение руки демона в подмирье разрушило тонкую структуру мыслей покойного.
Меня очень беспокоила эта рука. Где рука, там и все тело, а обладатель этого тела никогда не питал особой любви к людям.
Я потушил свет и вышел в пустой коридор, плотно прикрыв за собою дверь. Снизу доносились приглушенные голоса жильцов. Я спустился на первый этаж. За стойкой на высоких табуретах уютно устроились братья с матерью, рядом с ними примостился и Норман. Они пили чай.
– Эдвин, ты уже закончил? – Священник отставил в сторону чашку. – Тебя не было целый час, я уже начал беспокоиться.
– Был занят.
– А мы решили чаю попить. С пирогом.
– Вижу, – пробормотал я, окинув взглядом остатки домашней выпечки, лежащей на подносе. – Норман, уже поздно, и нам пора идти.
– Да-да, – засуетился священник.
– Вы что-нибудь выяснили? – спросил Патрик.
– Если вы имеете в виду личность убийцы, то мне о нем ничего не известно. Или почти ничего.
– Но… – Элеонора несмело подняла руку, – мы же имеем право знать. Все-таки Перен был моим мужем.
– Вы узнаете правду, но не сейчас.
Мне не хотелось обговаривать с ними детали моего маленького расследования. Маг должен быть последним глупцом, чтобы посвящать обычных людей в свои дела. Только ученики рассказывают все до конца. Впрочем, если ученик глуп, ему никогда не стать настоящим магом. Его съест первая же вызванная им тень или убьет простенькое проклятье.
– Кстати, что вы собирались делать со спальней?
Мой простой вопрос поставил братьев в тупик. Они переглянулись и пожали плечами.
– Мы еще не решили.
– Я настойчиво советую вам не заходить в нее какое-то время.
– Почему? Неужели теперь в ней обитает призрак Перена? – Элеонора испуганно прикрыла рот рукой.
– Нет, не в этом дело. Просто, – я помедлил с ответом, – сделайте так, как я сказал.
– А долго? Мы хотели найти постояльца. Лишние деньги не помешают.
– Дней тридцать – сорок. Не больше. – Я на прощание кивнул Элеоноре и потянул друга к выходу.
Когда мы с Норманом оказались на улице, священник заговорщицки наклонился ко мне и, понизив голос, спросил:
– Что ты выяснил?
– Ничего хорошего, – ответил я и замолчал.
– Ты мне не доверяешь? – огорчился священник. – Я никому не скажу, честное слово. Я умею хранить тайны.
– Норман, есть вещи, которые знать вредно.
– Моя вера защитит меня от всего. Главное – это верить с открытым сердцем.
– Король демонов. Он являлся мне. Не в нашем мире.
– Ты был прав, я не хочу об этом ничего знать. – Норман нервно посмотрел по сторонам. – Нас ожидают неприятности?
– Почему ожидают? Неприятности уже здесь и движутся полным ходом. – Я вздохнул, обнаружив, что наступил на коровью лепешку. – Меня беспокоит состояние здоровья капитана стражи. Надо будет обязательно навестить его завтра утром. А пока мне необходимо отдохнуть. Где твоя церковь?
– Мы как раз к ней направляемся.
Узкая грязная улочка с покосившимися домами неожиданно закончилась, и впереди показалась маленькая каменная церквушка. Ее причудливый силуэт чернел на фоне темно-серого неба, затянутого облаками. В церкви, в маленьком окошке под самой крышей, призывно горел желтый огонек, словно призывая путников поторопиться.
– Ну как она тебе?
– Твоя церковь стоит почти возле самой городской стены, – заметил я.
– Да, мы на окраине Рамедии, – подтвердил священник, гася бронзовый фонарь, который не столько давал света, сколь манил насекомых.
– А что за церковью?
– Кладбище. К сожалению, разделенное на две половины. Левая половина – та, что ближе к церкви, – для тех, кто верил в Создателя, а правая – для тех, на кого Создатель давным-давно махнул рукой. Если, конечно, согласиться со спорным утверждением, что наш Бог имеет тело.
Норман достал ключ с затейливой бородкой и отпер тяжелую, обитую железом дверь. Заметив мой удивленный взгляд, он сказал:
– Хотя в церкви нечего красть, в городе найдутся люди, которые пожелают этот факт проверить. Они не побрезгуют ничем. Утащат последние деревянные ложки или старенькое банное полотенце.
– Именно поэтому я отдаю предпочтение жизни в лесу, – сказал я. – Никаких грабителей и убийц, только волки и медведи. К тому же там воздух намного чище.
– Тебе-то чего бояться? Кто посмеет тронуть Эдвина – Прозрачного мага?
– Ну… – Я сделал вид, что задумался. – Самоубийцы или пришлые бродяги, которые не знают, на чей дом они набрели.
