Дежардо лишь холодно кивнул, но Кроутер вскочил и протянул
руку моему другу:
– Вы обратили меня в свою веру, мсье Пуаро. Да, все это
выглядит фантастично, однако я верю, что вы говорили правду.
Мистер Инглз вышел вместе с нами.
– Что ж, встреча прошла неплохо, – заявил Пуаро, когда мы
вышли наружу. – Я и не рассчитывал убедить Дежардо, но я по крайней мере уверен
теперь, что, если умру, мои знания не умрут вместе со мной. И у меня появилась
парочка новых последователей. Вот так!
– Я всегда с вами, вы это знаете, – сказал Инглз. – Кстати,
я еду в Китай, как только разберусь тут с делами.
– Умно ли это?
– Нет, – сухо ответил мистер Инглз. – Но это необходимо.
Каждый должен делать то, что в его силах.
– Ах, вы храбрый человек! – выразительно воскликнул Пуаро. –
Если бы мы были не на улице, я бы обнял вас!
Мне показалось, Инглз втайне порадовался тому, что мы именно
на улице.
– Не думаю, что в Китае я окажусь в большей опасности, чем
вы, оставаясь в Лондоне, – проворчал он.
– Да, похоже, что так, – согласился Пуаро. – Я лишь надеюсь,
что их страсть к издевательствам не обратится заодно и на Гастингса, вот и все.
Это бы меня сильно рассердило.
Я прервал эту бодрую беседу замечанием, что я вообще-то не
намерен позволять издеваться надо мной, и вскоре после этого Инглз покинул нас.
Некоторое время мы шагали молча, а потом Пуаро вдруг нарушил
тишину неожиданным замечанием:
– Я думаю… я действительно думаю, что следует вовлечь в дело
моего брата!
– Вашего брата? – в изумлении воскликнул я. – Я и понятия не
имел, что у вас есть брат!
– Вы меня удивляете, Гастингс. Разве вы не знаете, что все
прославленные детективы имели братьев, которые могли бы стать еще более
прославленными, если бы не их врожденная леность?
Пуаро имел привычку иной раз говорить совершенно
специфическим тоном, благодаря чему невозможно было понять, шутит он или
серьезен. Вот и теперь он применил этот свой фокус.
– Как зовут вашего брата? – осторожно спросил я, пытаясь
освоиться с новой идеей.
– Ахилл Пуаро, – серьезно ответил мой друг. – Он живет в
Бельгии, неподалеку от Спа.
– И чем он занимается? – полюбопытствовал я, стараясь не
проявить удивления по поводу склонности покойной мадам Пуаро к необычным
именам.
– Он не занимается ничем. Он, как я уже сказал, предается
исключительно лени. Но его способности едва ли ниже моих собственных… а о них
говорят, что они необычайны.
– Он похож на вас внешне?
– В общем да. Но он не так хорош собой. И он не носит усов.
– Он старше вас или моложе?
– Ему довелось появиться на свет в один день со мной.
– Близнецы! – воскликнул я.
– Совершенно верно, Гастингс. Вы с безупречной легкостью
пришли к правильному выводу. Но вот и наш дом. Давайте-ка сегодня займемся тем
маленьким дельцем… я имею в виду ожерелье герцогини.
Однако вопрос с ожерельем герцогини пришлось отложить – нас
ожидало еще одно новое дело.
Домовладелица миссис Пирсон немедленно доложила нам, что
пришла какая-то медсестра и ждет мсье Пуаро.
Медсестра сидела в кресле у окна – приятная женщина средних
лет в темно-голубой униформе. Ей, похоже, трудно было приступить к рассказу, но
Пуаро сумел быстро завоевать ее доверие, и она заговорила:
– Видите ли, мсье Пуаро, я прежде никогда не сталкивалась с
чем-либо подобным. Меня от Ларкской сестринской общины направили в некий дом в
Хертфордшире. К старому джентльмену, мистеру Темплтону. Это очень приятный дом,
и люди там приятные. Жена, миссис Темплтон, намного моложе супруга, и еще с
ними живет его сын от первого брака. Я не знаю, хорошо ли ладят между собой
молодой человек и его мачеха. Он, видите ли… его не назовешь полностью
нормальным. Не то чтобы совсем уж придурковатый, но определенно слишком тупой.
Ну, болезнь пожилого мистера Темплтона с самого начала показалась мне очень
загадочной. Временами он вроде как бывал совершенно здоров, а потом вдруг у
него начинался желудочный приступ с болями и тошнотой. А врач, похоже, считал,
что все в порядке, он ничего мне не говорил. Но я поневоле об этом раздумывала.
А потом…
Она замолчала и сильно покраснела.
– Произошло нечто, пробудившее в вас подозрения? – спросил
Пуаро.
– Да.
Но, похоже, ей было трудно продолжить рассказ.
– Я обнаружила, что и слуги об этом сплетничают…
– О болезни мистера Темплтона?
– О, нет! О… о другом…
– О миссис Темплтон?
– Да.
– Миссис Темплтон и доктор, возможно?…
На такие вещи у Пуаро был сверхъестественный нюх. Сиделка
бросила на него благодарный взгляд и продолжила:
– Они действительно сплетничали. А однажды я сама увидела их
вместе… в саду…
Больше она ничего не добавила. Но наша клиентка была
настолько взволнована, незачем было расспрашивать, что именно она заметила.
Несомненно, увиденного ей было достаточно, чтобы сделать собственные выводы о
ситуации в доме.
– Приступы становились все сильнее и сильнее. Доктор Тревес
сказал, что это вполне естественно, и что этого следовало ожидать, и что мистер
Темплтон едва ли проживет долго. Но я никогда прежде не видела ничего подобного
– а я уже много лет работаю сиделкой. На мой взгляд, это было слишком уж похоже
на… на…
Она помолчала, колеблясь.
– На отравление мышьяком? – подсказал Пуаро.
Она кивнула.
– И еще он, я имею в виду пациента, сказал как-то раз нечто
непонятное, странное. Он сказал: «Они меня достанут, эти четверо. Они меня
достанут».
– А? – вскрикнул Пуаро.
– Да, он именно это произнес, мсье Пуаро. У него в тот
момент был сильный приступ боли, конечно, и он едва ли осознавал, что вообще
говорит что-то.
– «Они меня достанут, эти четверо», – задумчиво повторил
Пуаро. – Как вы думаете, кого он подразумевал под «четырьмя»?
– Вот уж этого я не могу сказать, мсье Пуаро. Я подумала,
он, возможно, имел в виду жену, сына и доктора, и, возможно, мисс Кларк,
компаньонку миссис Темплтон. Как раз четверо получается, правда? Он мог решить,
что они сговорились против него.
