Я настаивал, чтобы мой друг не спускался к ужину, однако он
решил по-своему. Мы вошли в ресторанный зал довольно поздно, и нас проводили к
столику возле окна. Как только мы сели, наше внимание привлек чей-то вскрик и
грохот бьющегося фарфора. Большое блюдо зеленой фасоли опрокинулось на
человека, сидевшего за столиком по соседству с нами.
Прибежал старший официант и рассыпался в извинениях.
Вскоре, когда нам подавали суп, Пуаро заговорил с
официантом:
– Какое неприятное происшествие, в самом деле. Но вашей вины
тут нет.
– Мсье все видел? Да, я тут ни при чем. Тот джентльмен вдруг
как подпрыгнет на стуле – я даже подумал, что у него что-то вроде приступа. Я
ничего не мог поделать!
Я увидел, как глаза Пуаро засияли так хорошо знакомым мне
зеленым светом; когда официант удалился, мой друг сказал негромко:
– Вы видите, Гастингс, эффект появления Пуаро – живого и
невредимого!
– Вы полагаете…
Я не успел продолжить, потому что ощутил на колене руку
Пуаро, и он взволнованно прошептал:
– Смотрите, Гастингс, смотрите! Что он делает с хлебом!
Номер Четвертый!
В этом и вправду можно было не сомневаться. Человек,
сидевший за соседним столом, был чрезвычайно бледен, а его пальцы машинально
постукивали по столу кусочком хлеба.
Я внимательно рассмотрел его. Его лицо, гладко выбритое и
довольно полное, выглядело нездорово, под глазами залегли тени, от носа к углам
рта бежали глубокие складки. Ему могло быть от тридцати пяти до сорока пяти. Он
ничем не напоминал ни один из тех персонажей, в роли которых мы уже видели
Номер Четвертый. Да, если бы не его странная привычка играть с кусочком хлеба,
о которой он явно и не подозревал, я с готовностью поклялся бы, что человека,
сидящего неподалеку, я вижу впервые в жизни.
– Он узнал вас, – пробормотал я. – Вам не следовало
спускаться.
– Мой великолепный Гастингс, я три месяца назад сыграл свою
собственную смерть именно ради этой цели!
– Чтобы поразить Номера Четвертого?
– Чтобы поразить его в тот момент, когда ему придется или
действовать мгновенно, или вообще отказаться от действия. К тому же, заметьте,
у нас немалое преимущество – он не догадывается, что мы его опознали. Он
думает, что он в безопасности в своем новом гриме. Как я благодарен Флосси
Монро, рассказавшей нам о его интересной привычке!
– И что теперь будет? – спросил я.
– А что может быть? Он увидел того единственного человека,
которого по-настоящему боится, чудесным образом восставшего из гроба, и увидел
именно сейчас, когда планы Большой Четверки готовы осуществиться. Мадам Оливер
и Эйб Райланд сегодня обедали здесь, и предполагается, что они уехали в
Кортину. Только мы знаем, что они скрылись в своем тайном убежище. Что мне
известно? – вот вопрос, который сейчас задает себе Номер Четвертый. Он не смеет
рисковать. Меня необходимо остановить любой ценой. Следовательно, позволим ему
попытаться остановить Эркюля Пуаро! Я буду готов к этому.
Как только Пуаро умолк, человек за соседним столиком встал и
ушел из ресторана.
– Он отправился подготовиться к операции, – безмятежно
произнес Пуаро. – Не выпить ли нам кофе на террасе, друг мой? Думаю, это было
бы приятно. Я только поднимусь наверх и накину пальто.
Я вышел на террасу, слегка встревоженный. Пуаро не до конца
убедил меня. Однако, пока я рядом и настороже, ничего не может с нами
случиться. Я решил сохранять ежесекундную бдительность.
Прошло минут пять, прежде чем Пуаро присоединился ко мне.
Испытывая привычный страх перед холодом, он закутался по самые уши. Он сел
рядом со мной и с удовольствием отхлебнул кофе.
– Только в Англии кофе такой отвратительный, – заметил он. –
На континенте понимают, как важен для пищеварения хорошо приготовленный кофе.
Едва он договорил, как на террасе показался тот человек с
соседнего столика. Без малейших колебаний он подошел к нам и сел рядом.
– Надеюсь, вы не будете возражать, если я к вам
присоединюсь, – сказал он по-английски.
– Ничуть, мсье, – ответил Пуаро.
Я почувствовал себя неуверенно. Конечно, мы находились на
террасе отеля, вокруг нас было множество людей, и тем не менее мне все это не
нравилось. Я чувствовал близость опасности.
Номер Четвертый тем временем совершенно естественно болтал о
чем попало. Просто невозможно было поверить, что он – вовсе не беззаботный
турист. Он спокойно рассказывал об экскурсии на автомобилях по окрестностям
курорта.
Потом он достал из кармана трубку и начал ее раскуривать.
Пуаро достал свой портсигар. Как только он поднес сигарету к губам, наш
навязчивый собеседник наклонился вперед, протягивая горящую спичку.
– Позвольте предложить вам огня…
И в то самое мгновение в отеле вдруг погас свет. Послышался
звон разбившегося стекла, и тут же что-то едкое брызнуло мне в нос, я
задохнулся…
Глава 18
В лабиринте Фельсена
Вряд ли я потерял сознание больше чем на минуту. Придя в
себя, я обнаружил, что меня тащат двое мужчин. Они крепко держали меня под
руки, быстро волоча мое тело куда-то, а во рту у меня был кляп. Вокруг царила
кромешная тьма, но я понял, что мы еще пробираемся через гостиницу и не вышли
наружу. Вокруг слышались голоса людей, на всех языках требовавших объяснить,
что, черт побери, произошло с электричеством. Те, кто захватил меня в плен,
заставили меня спуститься по нескольким ступенькам. Затем мы промчались по
подвальному коридору, затем – сквозь какую-то дверь – похоже, мы выскочили
наружу через черный ход отеля. А в следующее мгновение уже очутились среди
сосен.
Я мельком заметил другую фигуру – человека, находившегося
точно в таком же положении, как и я, и понял, что Пуаро тоже стал жертвой
наглого налета.
Благодаря своей беспредельной дерзости Номер Четвертый на
этот раз выиграл. Он, насколько я понял, использовал анестетик мгновенного
действия, возможно хлорэтан, – разбил пузырек перед нашим носом, а потом,
воспользовавшись суматохой из-за погасшего света, его сообщники, сидевшие,
наверное, за соседним столиком, запихнули нам в рот по кляпу и стремительно
утащили из гостиницы, пока никто не опомнился.
Я не в силах описать последовавший за этим час. Мы неслись
через лес, как лошади на бегах, и при этом все время в гору. Наконец мы
добрались до большой прогалины на склоне, и тут я увидел прямо перед нами
фантастическое нагромождение валунов и обломков скал.
