29
Ассгам зажег палочку дерева флю и, несколько раз вдохнув ее ароматный дым, подсел за стол, на котором Фаррах и Громм играли в покер шестью кубиками. Фаррах проигрывал, Громм, соответственно, выигрывал.
Фаррах швырнул кубики на стол и сказал:
– Прах забери, я уже думал, что наберу каре.
Громм криво ухмыльнулся.
– Кто тебя неволил? Надо было пропустить еще пару ходов и подкопить бросков.
Фаррах стукнул кулаком по столу.
– Кто же знал, что пойдет такая невезуха? Всего-то и делов осталось, что набрать каре.
– А стрит?
– Ну, стрит-то я запросто. Мне бы только…
– Ты и про каре так говорил.
– Кто же знал… Ладно, давай кидай кости. Кажется, тебе осталось выкинуть пятерки?
– Угу.
– Ручаюсь, ты их ни за что не наберешь.
– Посмотрим.
Громм кинул кубики. Выпало три пятерки. Довольно хмыкнув, он отодвинул их в сторону и метнул оставшиеся три кубика. Выпала еще одна пятерка.
Фаррах тихо застонал.
Громм удовлетворенно кивнул.
Ассгам еще раз вдохнул дым палочки флю и подумал, что Фаррах проигрывает вот уже целый месяц. Многовато. А может, и не очень. Года полтора назад Фаррах вот так же проигрывал месяца два, а потом судьба перестала на него дуться, и он за две недели обыграл всех дэвов этого города. Полностью вернул все проигранное, да еще с лихвой.
Интересно, сколько на этот раз продлится его полоса невезения?
Громм отложил в сторону еще один кубик и плотоядно улыбнулся.
– Ну вот, у меня осталось еще шесть бросков. И надо выкинуть всего одну пятерку. Тебе не кажется, что твои шансы на выигрыш равны нулю?
Фаррах потер морду лапой и сказал:
– Иногда случается, что нужное число не выпадает и с шести бросков, и с двенадцати. Кидай, не тяни время.
– Хорошо. Ты сам этого хотел.
Громм кинул кубик на стол. Выпала пятерка. Фаррах разразился жуткой бранью. Громм сгреб деньги и предложил сыграть еще партию.
Ассгам вдохнул следующую порцию ароматного дыма, осторожно потушил палочку флю и сунул оставшуюся ее часть за ухо.
Пора было сделать очередной обход. Вот-вот начнут возвращаться патрульные. Наверняка приведут с собой одного-двух задержанных. Надо будет допросить их и поместить в камеру. Поскольку он сегодня дежурный – это его прямая обязанность.
Дежурный! Не будь этого, он наверняка уже присоединился бы к игре. Кто же откажется сыграть с Фаррахом, когда тот попал в полосу невезения? Вот только бы еще научиться отказываться с ним играть, когда эта полоса заканчивается и начинается тотальное везение. Он обладал каким-то непостижимым даром втягивать других дэвов в игру. Причем с наступлением полосы везения этот дар так усиливался, что отказаться сыграть с Фаррахом, когда тот об этом просил, могла разве что каменная статуя.
Выходя из комнаты, Ассгам услышал, как Громм сказал:
– Спорим, выкину большой фол с шести ударов?
И ответ Фарраха:
– Ничего, ты мне еще попадешься. Вот кончится полоса невезения…
Интересно, когда же она кончится? Может, к этому времени, недели на две-три, устроить себе командировку в другой город? Для переговоров о более тесном взаимодействии в случае нападения банд горных мальбов.
Ассгам стал спускаться по винтовой лестнице. Ее ступеньки едва слышно поскрипывали под его ногами. Почему-то дэву этот скрип нравился. Что-то он ему напоминал. Что именно? А тираннозавр его знает. Да и какая вообще-то разница? Ну нравится и нравится. Есть более важные поводы для размышлений.
Какие? Да, например, о том, что через пару часов наступит ночь драконов. И можно будет отдохнуть. Конечно, наутро им прибавится работы. Драконы запросто могут разрушить несколько домов и убить их владельцев. Но если дэвы попытаются их защитить, возмущению местных жителей не будет предела.
Странные у них обычаи. Да и мир не назовешь обычным.
Ассгаму довелось служить и в песках второго мира, по которым бродят одуревшие от жары зомби, и охранять поселения кентавров в двадцать втором мире, и даже наводить порядок среди нимфоидов в болотах пятнадцатого. Однако такого странного мира, как этот, он не встречал.
Чего стоит одно то, что каждую ночь в этом мире появляются пришельцы из других, неведомых миров. И буквально делают что хотят. Конечно, будь его воля, он бы в этом мире живо навел порядок.
Правда, некоторые ночи настолько опасны, что без помощи волшебства не обойтись. Но Ангро-майнью могучий волшебник. Кто мешает ему заглянуть в этот мир несколько раз и помочь с наведением порядка?
Однако когда он полгода назад отправил на имя Ангро-майнью рапорт с подробным планом наведения порядка в этом мире, ответ был прост и понятен. Оставить все как есть и не пытаться воздействовать на ночных гостей. Конечно, Ангро-майнью виднее. На то и волшебник. И все-таки… не дело это… ох, не дело.
Спустившись на первый этаж, Ассгам открыл массивную дубовую дверь и шагнул в обширное помещение для отдыха. Большинство патрульных уже вернулись и теперь занимались своими делами. Несколько дэвов чинили амуницию и оружие, другие ужинали за большим, массивным деревянным столом. Трое патрульных, очевидно, явившихся в помещение первыми, уже устроились на лежанках и зажгли палочки дерева флю.
Ассгам окинул помещение внимательным взглядом и покачал головой.
Год назад, явившись в этот город, он признал работу патрульных неудовлетворительной. Сейчас ему удалось этих лентяев слегка подтянуть. Однако признать их работу отличной еще рановато.
Когда патрульный свободен, он волен заниматься чем угодно. Железный закон. Но почему вся эта компания так рано оказалась в помещении для отдыха, за два часа до наступления ночи? Это непорядок.
Он нахмурился и громко сказал:
– Боррон, Краббс, Синник. Быстро сюда.
Трое патрульных вскочили с лежанок и, быстро затушив палочки дерева флю, кинулись к Ассгаму. Выстроившись перед ним, они замерли, ожидая дальнейших приказаний.
«Ну, этому я их все-таки научил, – подумал Ассгам. – Хоть какой-то результат».
– Сколько времени до наступления темноты? – сурово спросил он.
Дэвы молчали.
«И правильно делают, – подумал Ассгам. – Пусть только попробуют квакнуть. За каждое сказанное в свою защиту слово им придется дорого заплатить».
– Я, кажется, задал вопрос, – сказал он. – Для тех, у кого плохой слух, могу повторить. Кстати, учтите, дэвы с плохим слухом увольняются со службы в течение суток. Ну так как?
Боррон вздохнул и сказал:
