– Ладно, давай сначала дойдем до города, а там и решим, – промолвил Хантер.
Они пошли по дороге. Но Христиан все не мог успокоиться. То и дело забегая вперед Хантера, он заглядывал ему в глаза и говорил:
– Я знаю, ты чокнутый, но не до такой же степени! Ночь любительской магии! Была бы она профессиональная. А эти любители… Они такое могут натворить… Этой ночью в любом городе будет происходить такое!…
Наконец Хантеру это надоело, и он объяснил:
– Конечно, ночь любительской магии очень опасна, но подумай и о другом. В предыдущем городе черного мага не было. Значит, в этом он обязательно должен быть. Понимаешь?
– При чем тут черный маг? – спросил Христиан.
– Как при чем? У черного мага охранная сеть. Он наверняка следит за всеми, кто появляется в городе. А из-за этой ночи нам остаться незамеченными будет гораздо легче. Конечно, мы рискуем попасть под чью-либо глупую любительскую магию, но, уверяю тебя, это лучше, чем сражаться с черным магом, который знает о том, что ты в городе.
Хантер вспомнил, как сражался с тенью мага, и слегка поежился. Уцелел он тогда чудом.
– Может, ты и прав, – сказал Христиан. – В конце концов, ты учитель, тебе виднее.
– Правильно, виднее, – промолвил охотник. – И поэтому…
– Ты будешь отвечать за все, – докончил Христиан.
– Это уж обязательно, – невесело сказал Хантер. – От этого я никуда не денусь.
Подошвы их ботинок глухо постукивали по дороге. В ветках деревьев перекрикивались какие-то птички. На одной из полян, находившейся недалеко от дороги, проходило собрание старых пней. Один из них, самый большой и невероятно замшелый, устроившись в центре поляны, вещал:
– И вот теперь, когда попраны самые святые идеалы, на основе которых мы дружно шли ко всеобщему одеревенению при личном участии великого борца за экологическое равенство, непримиримого сторонника всеобщего озеленения, могучего пня столетнего дуба, настал момент объединить свои усилия и сплоченными колоннами пойти в поход за правое дело, за…
Остальные пни стояли полукругом вокруг своего лидера и благоговейно внимали. Многие из них держали в сучках куски гнилой коры, на которых было нацарапано: «Вся власть совету леса».
– Болваны, – вполголоса сказал Христиан.
– Ну, зачем ты их так, – промолвил Хантер. – Пусть развлекаются. Чем бы дитя ни тешилось…
– Если бы, – сказал Христиан. – Я как-то заночевал в лесу. Так такие же пни ко мне втихаря подкрались, окружили и хотели одеревенить. Под предлогом, что в их ряды должно влиться молодое пополнение.
– А ты? – спросил Хантер.
– Что я-то? У них сучки вон какие острые! Совсем было пропал, да тут по дороге шли два дэва, услышали мои крики и прибежали на помощь. Эти идиоты сразу же стали тихими и смиренными, стали говорить, будто пошутили. И вообще, что с них, дескать, возьмешь – старые, трухлявые, заслуженные. Плюнули дэвы, отпустили их, а меня взяли с собой. Только я видел: один из этих пней меня провожал до самого города. Видимо, все еще надеялся, что я передумаю и позволю себя одеревенить. Может, огоньку им подпустим?
– Ни в коем случае, – сказал Хантер. – Они же разбегаться кинутся. От них обязательно загорятся другие деревья. В результате – лесной пожар. Можем пол-леса спалить.
– А жаль, – сказал Христиан. – Они, по-моему, только на дрова и годятся. Больше ни на что.
– Да забудь ты о них, – махнул рукой охотник. – Все-таки, похоже, город близко. Эти старые пни, они далеко от города не отходят, хотя и кричат на каждом углу, будто осваивают периферию.
Поляна с пнями осталась позади. Потом два путника перешли по деревянному, видимо, построенному совсем недавно мосту еще одну речку. По сторонам дороги опять потянулся лес.
К полудню путники сделали привал. Ничего съестного им так и не попалось, поэтому они ограничились тем, что поймали несколько молочных жуков и вдоволь напились свежего сладкого молока. После этого они, конечно, жуков отпустили, и те, обиженно гудя, улетели в лес.
– Ничего, нового наберут, – сказал Христиан. – Им это нетрудно.
Они отдохнули и тронулись в путь.
До города, видимо, было и в самом деле не так уж далеко, поскольку где-то через час они встретили бродячего торговца. Тот ехал на повозке, в которую было запряжено три карликовых зауролофа. Повозка торговца была завалена какими-то ящиками, корзинами и тюками.
– Эй! – крикнул он, останавливая свою повозку. – Вы что, в город идете?
– Точно, в город, – ответил Хантер.
– Поворачивайте обратно. Сегодня ночь любительской магии. В городе ее встречать опасно. Вы что, из другого мира? Не знаете таких простых вещей?
– Конечно, знаем, – ответил Хантер. – Только у нас в городе дела.
– Да плюньте вы на эти дела! – крикнул торговец. – Разворачивайтесь! Кстати, могу подвезти. Места на повозке хватит. Ну, поехали?
– Нет, – покачал головой Хантер. – Нам нужно в город.
– Как знаете! – заявил торговец.
Он хлопнул кнутом, и зауролофы, смешно потряхивая гребнями, потащили его повозку дальше. Хантер проводил ее мрачным взглядом и сказал Христиану:
– Врет он все.
– То есть как? – спросил мальчик.
– Никакая ночь любительской магии тут ни при чем. И вообще он так поспешно смывается из города совсем по другой причине. Ты заметил, какие у него линии судьбы?
– Нет.
– Жулик он и враль и вообще человек довольно подлый. Накуролесил в городе, вот быстренько и уносит ноги.
– А нам тогда зачем предлагал с ним поехать?
– Не знаю. Может, боится, что на него в дороге кто-нибудь нападет. Ладно, бог с ним, не стоит на него тратить время.
– Не стоит, – согласился Христиан.
– Кстати, думаю, часа через два мы окажется в городе.
– И что-нибудь поедим.
– Да, заморить червячка не мешает. Вот только денег у нас осталось не так уж и много.
– Не беда, – беспечно заявил мальчик. – Деньги – вещь наживная. Тем или иным способом мы их раздобудем.
Действительно, не прошло и двух часов, как, одолев очередной подъем, охотник и его ученик увидели островерхие домики, которыми начиналась окраина города, и дальше – квадраты зелени, отмечавшие скверики, а также высокие, крытые красной черепицей башни центра.
– Вот пришли, – сказал Хантер.
Даже отсюда он видел висящую над городом разноцветную ауру, которую могла дать только сеть черного мага.
«И еще ночь любительской магии, – подумал Хантер. – Ко всему прочему».
У него было предчувствие, что это еще не все. Сейчас, глядя на город, он не мог отделаться от ощущения, что перед ним очень сложная, хитро сделанная ловушка. Наверняка из нее ускользнуть будет очень трудно, а может быть, даже и невозможно.
