Она с удивлением подумала, что не испытывала подобного чувства уже много-много лет. Как же оно называлось? Ага, кажется, тревогой за близкого.
Близкого? Дьявол забери…
Между тем Соперник не упал. Когда до земли оставалось не более метра, он все же превратился в летучую мышь и, отчаянно работая крыльями, стал подниматься вверх. Конечно, летного опыта у него не было никакого.
В результате Соперника занесло к окну соседнего дома. Стекло в окне этого дома под ударом крыла свежеиспеченной летучей мыши треснуло и с нежным звоном рассыпалось на осколки. Но это было уже совершеннейшими пустяками. Даже то, что в окне почти тотчас появился какой-то краснорожий тип. Увидев разбитое стекло, он сейчас же взвыл и исчез.
Лисандра и снова вернувшийся в человеческий облик Соперник кинулись наутек. Позади них слышалась ругань краснорожего, который недобрыми словами костерил всех волшебников-любителей, с помощью идиотских заклинаний бьющих окна в домах порядочных людей.
Услышав эти проклятия, Соперник хотел было вернуться и перекусить краснорожему горло. Лисандра его удержала. И правильно сделала. Потому что через минуту краснорожий, решив, видимо, не ограничиваться словами, стал палить из дробовика. В темноту, наугад.
Вампиры нашли какой-то скверик, плюхнулись в нем на скамейку и весело захихикали.
– Все-таки получилось, – тихо сказал Соперник. – Я превратился!
– Я верила, я в тебя верила, – промолвила Лисандра и продемонстрировала свои великолепные клыки.
– А чему я буду учиться дальше? – спросил Соперник.
– Тебе надо узнать еще очень много, – назидательно сказала вампирша. – Очень! Например, тебе нужно научиться проскальзывать сквозь узкие щели. Неплохо бы научиться лечить нанесенные серебром раны. Также каждый уважающий себя вампир умеет становиться туманом. Да мало ли что еще? Но сначала ты должен научиться летать как следует. Тренировки, тренировки и тренировки. Понял, дубина?
– Понял, – покладисто сказал Соперник.
– А поэтому какого дьявола ты тут расселся? Вперед, тренируйся!
– И потренируюсь.
Соперник с независимым видом пожал плечами и встал. Довольно неуклюже подпрыгнув, он все же превратился. Мышь, которой он стал, получилась несколько неказистая. Так, например, вместо левой лапы у нее оказалась крошечная нога, обутая в такой же крошечный ботинок. А правое крыло цветом здорово напоминало куртку Соперника.
Впрочем, полету подопечного Лисандры это ничуть не помешало. Он весело резал крыльями воздух, пытаясь подняться как можно выше. Вампирша смотрела на него и испытывала законную гордость, думая о том, что из Соперника, похоже, получится совсем неплохой вампир.
Впрочем, вскоре ее настроение изменилось.
Глядя на полет Соперника, она вдруг усомнилась и спросила себя, является ли он Хантером, тем охотником, ради которого она несколько дней томилась в дорожном ящике, вступила в схватку с друидами и рисковала своей шкурой не один раз. Конечно, он походил на охотника, здорово походил, но и только-то. Глядя на Соперника, вампирша время от времени испытывала странные сомнения. Конечно, став вампиром, Хантер должен был измениться. К тому же эта проклятая потеря памяти… Однако должно же в нем было остаться хоть что-то от того, прежнего охотника, на пару с которым они сражались против тени черного мага?
Нет, теперь он стал другим, совсем другим. И никакой потерей памяти это объяснить было нельзя.
«Может, он и в самом деле другой?» – с тревогой подумала Лисандра.
Хотя она никак не могла понять, каким образом это могло случиться. Неужели она ошиблась и приняла за охотника кого-то другого?
Она укусила именно того, кого нужно. В этом не было никаких сомнений. Это же доказывал и шрам на горле Соперника. Лисандра великолепно знала, как выглядит отпечаток ее зубов, и не могла его спутать ни с каким другим.
«Нет, все верно, – подумала она. – Все правильно. Соперника укусила именно я. К счастью, шрам от укуса, делающего вампиром, остается надолго. Он является доказательством того, что Соперник мой, и только мой подопечный».
Она еще раз во всех деталях вспомнила, как укусила Хантера, и пришла к выводу, что ошибиться не могла. Прежде чем она добралась до его горла, охотник ее узнал. Это было видно по его лицу. А стало быть, все верно. Тот, кто сейчас парил над садиком, изо всех сил стараясь махать крыльями как можно равномернее, являлся Хантером, охотником.
«Это твоя вечная подозрительность, – сказала себе Лисандра. – Только она, и ничего более. Кончай заниматься чепухой. Придумай лучше, как научить подопечного проскальзывать в узкие щели. Уж это-то будет посложнее, чем обучить махать крыльями».
И все же где-то в глубине души у Лисандры зародилось странное чувство – некая настороженность. Она забыла о нем, постаралась о нем забыть. Но оно осталось, чтобы в нужный момент проснуться. Минут через десять Соперник устал. Спланировав, он опустился перед Лисандрой и вернулся в обычный облик.
– Здорово, а? – радостно спросил он.
– Еще бы, – ответила вампирша. – Просто превосходно. Ты мой первый подопечный, который так быстро научился летать. Конечно, как я и говорила, тебе предстоит узнать еще много, но я ничуть не сомневаюсь, что ты усвоишь все очень быстро.
– Может, все-таки поедим? – предложил Соперник.
– Я уже сказала, – промолвила вампирша, – этой ночью лучше не охотиться.
– Жаль, – ныл Соперник. – Может, все же слетаем в центр города? Там вроде бы шел какой-то бой. По крайней мере я слышал вопли дерущихся и стоны раненых. Мы даже не будем охотиться. Украдем одного раненого и слегка подкрепим силы. А?
Но вампирша была непреклонна.
– Не стоит, совсем не стоит, – сказала она. – Это запросто могла быть устроенная волшебниками-любителями иллюзия. Они еще и не на такое способны. Давай лучше полетим домой. У нас есть какое-то время, но мы можем сегодня улечься в гроб и пораньше.
– Тебе хорошо, – уныло сказал Соперник. – У тебя-то гроб настоящий. А мне приходится ютиться в ящике для дров. Совершенно никаких удобств.
– Ничего, – ласково проговорила вампирша и погладила его по голове. – Осталось всего две ночи. Плотнику заплачено за сверхурочную работу, и хорошо заплачено. Конечно, он мог бы сколотить гроб и за одну ночь. Но гроб – это вещь серьезная. Ведь ты же не желаешь спать ближайшие несколько десятков лет в небрежно обитом, криво сколоченном, с массой щелей гробу?
– Ты права, – покладисто согласился Соперник. – Я подожду эти два дня. Раз это нужно.
«Вот, – вдруг подумала Лисандра. – Тот, прежний Хантер никогда бы не стал разыгрывать из себя пай-мальчика. Уж он бы обязательно сказал все, что думает о плотнике, обо мне и о гробе, который делают так долго. Чего доброго, он бы еще попытался вытурить меня из моего гроба и отправить спать в дровяной ящик. Конечно, я бы подобное не допустила. Но все же… тот, прежний Хантер, уже он бы обязательно попытался».
