– Да что с тобой?! – уже не на шутку встревожилась Лисандра.
– Оставь меня в покое, – не оборачиваясь, пробормотал Соперник.
– Куда ты идешь? – Вампирша схватила его за рукав куртки. – Можешь ты мне это сказать?
Резко остановившись, Соперник повернулся к ней и быстро сказал:
– Если ты задержишь меня еще на минуту, я тебя…
Вампирша увидела, что он выпустил из пальцев когти, и улыбнулась.
– Ну, давай, давай, попробуй полосни меня по горлу… Только учти: после этого тебе придет конец. Да, и еще… ты так уж уверен, что сможешь меня одолеть?
Она показала ему свои когти. И ощерила клыки.
Соперник ухмыльнулся:
– Запросто. Я тебя разорву на клочки. Если, конечно, захочу. Но пока не путайся у меня под ногами, вот что.
«Так не пойдет, – подумала Лисандра. – Так мы просто подеремся. И все. Нет смысла».
Но она уже заводилась, она уже чувствовала, как где-то внутри нее становится тепло, так, словно она опять превращалась в обычного человека. И теплота эта называлась просто – ярость. Она все понимала и не могла ничего сделать. А потом вдруг смогла…
– Вот что, сосунок, – сказала Лисандра. – Мы, конечно, можем с тобой подраться. И еще неизвестно, кто кому перегрызет горло. Но только учти, до рассвета осталось полчаса, не больше. Победителей в этой драке не будет. Оставшийся в живых не успеет добежать до дома-убежища. Его сожжет солнце. И еще, скотина неблагодарная, учти: без меня ты просто погибнешь. Так что, мой милый, не рано ли ты начал показывать клыки?
Соперник посмотрел на небо. Оно уже светлело.
– Ладно, – сказал он. – Я был не прав. И признаю это. Сам не пойму, что это на меня нашло. Просто я обнаружил линию судьбы одного… гм… существа. Он был здесь совсем недавно. Его надо убить во что бы то ни стало.
Лисандра покачала головой.
– Только не сейчас. Если так уж хочешь, то следующей ночью. А сейчас мы успеем только вернуться домой и залезть в свои укрытия. Пошли, время дорого.
– Хорошо, – вздохнул Соперник. – Хорошо, все будет как ты хочешь. Но следующей ночью…
– Да, – сказала Лисандра, – следующей ночью ты его догонишь и убьешь, разорвешь на клочки. Прямо сразу, как только вылезешь из ящика, отправишься в погоню. Далеко он не уйдет, и следы эти за день не исчезнут. Так ведь?
– Так, – ответил Соперник. – Пошли отсюда прочь, а то я не выдержу и брошусь в погоню, несмотря ни на что.
– Бедненький, – промолвила Лисандра. – Опять какой-нибудь черный маг?
Ей показалось, что Соперник слегка вздрогнул.
– Почти… Почти черный маг.
– Ты его убьешь, ты его обязательно убьешь, – проговорила Лисандра. – Но не сейчас.
Они пошли по направлению к дому-убежищу. Они успевали дойти до него и пешком. Через пару кварталов Лисандра тихо спросила:
– Стало быть, ты все вспомнил?
– Все?
– Ну да, кем ты был и что делал. И вообще – все.
– Нет, пока не все, – ответил Соперник. – Хотя кое-что, относящееся к этому существу, вспомнил. А остальное – еще нет. Пока – нет.
Лисандра ухмыльнулась.
Может быть, Соперник и не врал. А может…
20
Долина магов коробилась и сворачивалась, словно сгорающий бумажный лист. Вот она разорвалась, и из дыры выглянул лендлорд.
– Ты не можешь смотреть на верхние ветки, – крикнул он. – Ничего у тебя тут не получится!
– Ошибаешься, сильно ошибаешься, – промолвил Хантер.
Он проваливался, он тонул в какой-то жиже, но, несмотря на это, чувствовал себя победителем, знал, что выиграл очередной этап и никто теперь у него этот выигрыш не отнимет.
Между тем жижа продолжала затягивать его тело. Вот она поднялась до пояса. Вот выше, еще выше…
Хантер хихикнул.
Ну уж этим-то его напугать было нельзя. Никак нельзя.
Конечно, можно было побарахтаться, только смысла в этом не было. Уж он-то хорошо знал, что ни в коем случае не тонет. Та жижа, в которую он якобы погружался, на самом деле поднималась вверх. А значит, остановить ее было нельзя.
Если уж жижа стала подниматься вверх, остановится она только тогда, когда все, кто есть наверху, в ней захлебнутся.
Таким образом, ему ничего не оставалось, как ждать.
Он и ждал. Ждал до тех пор, пока жижа не покрыла его с головой. Она залепила ему нос и рот, закрыла глаза, а он все ждал и ждал. Пока не дождался. Его понесло, и, подчиняясь этому течению, Хантер поплыл.
Ради развлечения он попытался задохнуться, но это у него не получилось, поскольку странным, чудесным образом он в воздухе не нуждался.
Его несло совершенно неизвестно куда. Потом была резкая боль, когда он ударился о какой-то сокрытый от него предмет сначала грудью, а потом ногой. Но это тоже теперь не имело значения. Поскольку Хантер наконец-то понял, куда именно его несет.
Он понял и почувствовал тихую, почти неощутимую радость, такую светлую, что ему захотелось, чтобы она никогда не кончалась.
– А я и не кончусь, – сказала ему радость.
Ее слова принесли облегчение, и Хантер, поскольку еще не мог открыть рот, мысленно ее поблагодарил.
Его несло. Снова были какие-то толчки, и кто-то, рыдая, бормотал:
– Не уходи, не нужно. Останься здесь. Ты нужен, ты очень нужен.
А он плыл и вовсе не хотел возвращаться куда бы то ни было. Он плыл и тонул в блаженстве и радости. На душе у него было покойно, поскольку для того, чтобы уйти, ему не нужно было делать вообще ничего. Ни одного движения. Всего лишь отдаться на милость течения.
А потом что-то изменилось, и наслаждение, которое он испытывал, стало слишком уж полным, более тихим, чем нужно, более спокойным, чем было необходимо его душе.
И долг.
Он молчал, он не напоминал о своем присутствии. Он просто был. И этого вполне хватало.
– Ты хочешь этого? – мысленно спросил у него Хантер.
Долг не ответил, видимо, посчитал отвечать ниже своего достоинства.
– Значит, ты этого хочешь.
Хантер уже не спрашивал. Он утверждал. Он знал ответ, на который очень трудно подыскать правильный вопрос.
Да, ничего не остается, как только возвращаться.
И мысленно вздохнув, охотник начал возвращаться. Это было трудно, ведь он уже привык к мысли, что возвращения не будет. И все же он вернулся. Туда, в реальный мир, к его глупости и отсутствию смысла, к потерянной радости и предчувствию конца. К свету и боли…
– Ох, я думал, ты уже умер, – сказал Христиан.
