А теперь все будет наоборот. Теперь охотники ударят первыми. Если, конечно, лендлорды по-прежнему о них ничего существенного не знают.
Хантер улыбнулся.
Война, которая ведется на территории мира, большинство населения которого о ней и не подозревает. Тайная война со всеми положенными ей по статусу фокусами. Не менее, а может быть, и более кровавая и жестокая, чем явная.
Вот такая перспектива. Веселая.
«Интересно, что бы сказала Лисандра, узнай она, что этой ночью, вполне возможно, помогла силам добра выиграть эту войну? – подумал Хантер. – Все-таки как ни крути, но она вампирша. Лисандра!»
Он посмотрел на все более светлеющий горизонт и тяжело вздохнул.
Оставалось лишь надеяться, что она победила. Кстати, не без основания. Убей серый маг вампиршу, он бы обязательно вернулся, чтобы прикончить и его, и Христиана.
Лисандра.
Очень, очень странная вампирша.
«Погоди, – сказал себе Хантер. – В конце концов, что это с тобой происходит? О чем это ты думаешь, шельмец? Конечно, она спасла тебе жизнь, но не попробовать ли тебе объяснить ее поступок самым простым образом? Этот серый маг ее, очевидно, обманул, скрыл от нее, что не является вампиром, то есть не совсем является вампиром. И когда это обнаружилось, твоя клыкастая знакомая, уязвленная тем, что ее обманули, попыталась его убить. И наверняка убила. Тем самым она оказала тебе большую услугу. Невольно».
Просто и логично.
Вот только…
– Готово, – сказал Христиан.
– Что готово? – переспросил Хантер.
– Убежище готово.
В самом деле – шалаш был готов. Он был небольшой, но, судя по всему, в нем вполне должно было хватить места для двух человек.
– Дождя-то ведь нет, – сказал Хантер.
– Пока, – проговорил Христиан. – А ну полезай внутрь. Что будет, если дождь пойдет, когда ты уснешь? Мне что, придется тащить тебя в этот шалаш волоком? Не выйдет. Я и сам за эту ночь устал как цуцик. Давай полезай.
Хантер тяжело вздохнул и пополз к шалашу, благо до него было несколько метров. Христиан заполз следом. Землю внутри шалаша устилали листья подушечника, так что лежать было мягко.
Устроившись поудобнее, Христиан сказал:
– Я вот тут подумал. Конечно, ты прав. И не стоит считать, кто сколько сделал. Потому что, как только какой-нибудь человек начинает считать, что сделал больше других, в нем зарождается частица черного мага. Она, эта частица, может со временем исчезнуть, раствориться, а может и вырасти, захватить человека целиком, съесть его душу. К сожалению, чаще бывает последнее. Не знаю, может быть, если на свете будет хотя бы немного больше тех, кто не считает, сколько сделал он, а сколько сделали другие, тогда, может быть, и сам мир несколько изменится, станет лучше? А когда мир становится лучше, это каким-то образом замечают все. Так же как и тогда, когда он становится хуже. Вот в чем штука-то.
Он повозился, а потом спросил:
– Значит, проснувшись, мы отправимся прямиком в аэропорт?
– Не совсем, – ответил Хантер. – Сначала сделаем одно дело.
– Какое?
– Вот проснешься – увидишь. А теперь спи.
– Хорошо.
Христиан повозился еще немного и уснул. А Хантер некоторое время думал о том, куда они полетят, пытался прикинуть, к кому из охотников надо заехать первому. Потом он выкурил сигарету и совершенно неожиданно стал засыпать.
Засыпая, проваливаясь в сон, он думал о том, что, проснувшись, будет здоров. Или почти здоров. И первое, что он сделает, это отправится по следу нитей судьбы Лисандры. Кто знает, может быть, она серьезно пострадала в схватке с серым магом, может быть, нуждается в его помощи?
Это надо будет сделать сразу же, как он проснется. Сразу же.
22
Лисандра провела кончиком когтя по зубам и подумала, что такого мерзкого вкуса у нее во рту не было уже давно. Лет пятьдесят.
«Ну еще бы, – усмехнулась она. – Это тебе не плоть и кровь какой-нибудь восемнадцатилетней девушки. Это вкус мяса вампира. Такие мы на вкус, и ничего тут не поделаешь. Ужас какой-то!»
Она немного приподняла голову и посмотрела на тело Соперника.
«Как там его называл Хантер? Серый маг? Надо же… – подумала вампирша. – Надо же, как он меня обвел вокруг пальца. Скотина!»
Она хотела было еще раз вонзить в тело Соперника когти, даже подняла для этого руку, но не смогла. Не хватило сил. Собственно, и не стоило. Ее соперник был уже мертв – мертвее не бывает. Причем не так, как бывают мертвы вампиры, а в полном смысле этого слова. Окончательно. И бесповоротно.
Даже вампиру трудно жить, когда у него горло вырвано так, что голова держится лишь на честном слове, грудь располосована до позвоночника, левая рука оторвана вовсе, а ноги сломаны. И это не считая множества укусов, вырванных то там, то тут из тела кусков мяса и примерно такого же количества следов когтей.
«Это была хорошая работа, – подумала Лисандра и улыбнулась. – Я разделала его словно мясник на бойне. Нет, он мертв, и теперь остается только дождаться утра, чтобы от трупа этого гаденыша осталась лишь горсть пепла. Я дождусь в любом случае, в любом…»
Она чуть не засмеялась, но потом все же передумала. Не стоило этого делать. Ее и самой в этой битве досталось. Не стоило перенапрягать горло, учитывая, что оно было в нескольких местах прокушено, и довольно серьезно.
«Это была хорошая идея – устроить бой в воздухе, – размышляла вампирша. – Иначе этот недоумок меня вполне мог одолеть. А в воздухе я сделала главное – нанесла ему несколько серьезных ран, отняла силы и сломила дух».
Она вспомнила, как они в конце концов все-таки упали на землю, чтобы там закончить свою схватку. И вот тут-то Лисандре пришлось плохо. Этот соперник оказался удивительно силен даже для вампира. Он нанес ей множество ран, но Лисандра все же победила, в основном благодаря опыту. Пожертвовав руками и ногами, подставляя их под когти и зубы Соперника, она пыталась добраться до жизненно важных органов своего противника. И добралась.
Лисандра вспомнила, как вырвала сердце из груди врага, и мрачно улыбнулась.
Да, это была еще одна славная драка, в которой она победила.
Победила ли? Вот в чем дело.
Лисандра посмотрела на свою искалеченную руку. Потом на другую. С ней дело обстояло еще хуже. И ноги. Если бы она могла…
Лисандра поглядела на небо. Судя по всему, до рассвета оставалось не так уж и много. Небо стремительно светлело. Да, наверное, минут двадцать, не больше. А потом…
Вот и дерись после этого с другими вампирами. Вроде победила, а никакой возможности добраться до укрытия нет. Стало быть, и жить ей осталось не более этих двадцати минут. Первый же луч солнца превратит ее в пепел. Так же как и тело соперника.
